Танцуя, я позволила своему страху выплеснуться наружу вместе с моим желанием, отпустив все.

Будет ли это больно? Захочешь ли ты меня? Или, может быть, ты сочтешь меня уродливой. Я так старалась, Вирджил. Но я не могла есть. Не могла смириться с мыслью, что ты меня прогонишь. Но, может быть, если это будет сделано, если я буду твоей во всех отношениях… Может быть, тогда я смогу быть храброй.

Я вертелась и вертелась, мое тело начало болеть от напряжения и отсутствия практики. Пот выступил у меня на спине, и я повернулась быстрее, мои ноги в носках отчаянно скользили по гладкому полу.

Теперь я умоляла его, показывая, как мне больно внутри.

Это так тяжело, Вирджил. Голоса продолжают кричать, и только ты можешь их отогнать.

Музыка замедлилась, зазвучали последние ноты, и я остановилась, высоко подняв руки, а затем поклонилась, когда последняя нота превратилась в эхо.

Я стояла там, тяжело дыша, мое тело было горячим и мягким от всех эмоций, которые я выплескивала, а Вирджил подошел ко мне медленными, грациозными шагами. Его глаза сияли темно-красным, и в его походке было что-то хищное.

Его тень исчезла, словно темная, угрожающая аура, окутавшая его плечи, и я с облегчением выдохнула.

Он понял?

Он остановился прямо передо мной, его гладкое лицо ничего не выражало. Я находила утешение в его глазах, зная, что они полны сильных эмоций.

Он что-то чувствовал ко мне, я это знала.

— Если ты не хочешь, чтобы я взял тебя, Мэй, ты должна уйти прямо сейчас. — сказал он своим ровным, невыразительным голосом.

Я не пошевелилась. Тень Вирджила медленно увеличивалась, нависая за его спиной, как темная грозовая туча, и я судорожно вздохнула.

— И когда ты это сделаешь. — тихо сказал он. — Постарайся не побежать. Если ты побежишь, я поймаю тебя.

Я прикусила губу, размышляя. Было бы лучше, если бы он поймал меня? Это было бы быстрее? Может быть, так было бы проще.

Просто сделай это быстро, покончи с этим. И все же я осталась на месте. Потому что я не хотела, чтобы все было быстро и безумно.

Я хотела медленного и чувственного акта, который я могла бы запечатлеть в памяти.

Я хочу его, подумала я с удивлением, и в груди у меня все закипало. Не только для того, чтобы он оставил меня у себя. Я действительно хочу его.

— Пожалуйста, Мэй. Ты должна уйти. — сказал он, понизив голос на октаву, и его тень стала темной и угрожающей, затмевая свет в большей части бального зала.

Я смотрела на это широко раскрытыми глазами, внезапно испугавшись. Я и не подозревала, что он такой большой. Такая темная. Что-то сильно потрескивало…

Как грозовая туча.

Что произойдет, когда оно схватит меня?..

— Последний шанс. — прошептал Вирджил, и я оторвала взгляд от его тени, чтобы взглянуть ему в лицо.

— Я все еще здесь. — прошептала я в ответ.

На одно прекрасное мгновение мы замерли. Мой жених, созданный из костей и тени, его тело было облачено в бархат, его темнота заполняла комнату, как надвигающийся шторм.

И я, дрожащая от страха балерина, готовая быть поглощенной.

Мгновение разбилось, как зеркало, превратившись в сверкающие осколки, когда тень Вирджила метнулась ко мне одновременно с его руками. Он поймал меня, и клубящаяся тьма прижалась к моей коже, когда его руки блуждали по моей спине, а губы искали мое лицо.

Когда он поцеловал меня, мои ноги оторвались от земли. Я ахнула, его рот поглотил мое дыхание, и мы оба поднялись в воздух, невесомые, как воробьи.

Когда Вирджил отпустил мой рот, проведя своими гладкими, твердыми губами по моему подбородку, я посмотрела вниз.

Мы были в нескольких футах над полом, медленно вращаясь по кругу, и тень Вирджила была повсюду. Под нами, по бокам.

Когда она сомкнулась над нашими головами, отрезав большую часть света, я вскрикнула.

— Я ничего не вижу. — сказала я Вирджилу, зная, что тень полупрозрачна и пропускает свет.

Но этого недостаточно для моих больных глаз.

— Хорошо. — ответил он. — Закрой глаза.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Вирджил

Я был в бешенстве, но не настолько, чтобы это затуманило мой рассудок. Я не мог позволить Мэй увидеть, как я выгляжу.

Мое лицо было достаточно человеческим, но не тело. Обнаженные, выступающие кости, потрескивание энергии, заключенной в моей груди там, где должно быть сердце, не говоря уже о моей мужественности, все это могло ее отпугнуть.