И упало на траву.

— Н-на!

Павел Семенович от души зарядил Игорю ногой по руке. Пистолет вылетел, и второй удар пришелся прямо в лицо. Игорь наконец-то отключился.

Сеня выл, зажав руками то, что некогда было его частью.

— МАРТА!!!

— ЕНЯ!!!

Тело енота на траве начало расплываться, изменяться, вытягиваться.

— ПАПА!!!

Нина Ивановна опустилась рядом с Соней. Как известно в сумочке у каждой пенсионерки есть мини-набор из разряда: «а вдруг пригодится»?

У Нины Ивановны на такой случай лежал мультитул, ножом которого она сейчас и помогала себе, освобождая Соню. И ругалась последними словами.

Что-то такое говорил и Андреас.

Он стоял над тушкой Евгения, и ругался… нет, вы подумайте только, какая безответственность! Умирать, не отдав некроманту долг?

Наивный мечтатель!

Тем более, что пуля почти прошла навылет. Так чуточку подковырнуть ее и вытащить уже со спины. И — наложить первый заговор.

Казалось бы — некромант?

Ну так и что же? Кто лучше сумеет договориться со Смертью?

Андреас этим и занимался. Кровь унималась, рана правда, не затягивалась, но это уж и не его работа. Главное — до помощи больной точно дотянет. Вот еще, помирать он вздумал!

Нет уж, ты мне статус литта обеспечь, а там еще посмотрим на твое поведение!

Соня ничего не понимала.

Вот только что она готовилась умереть… вот, буквально же минут через десять… и тут все как-то смешалось воедино!

Вылетевшая из темноты хищная нечисть оказалась ее енотом! Еня, который спал с ней каждую ночь, казался ей очаровательным милым пушистиком, который даже на истеричного соседского йорка не реагировал, сейчас был похож на чудовище. И от ее убийцы только клочья летели.

А потом Еня перемахнул через лежащего и воющего мужчину, и попробовал напасть на Сеню.

И на поляне появились… кто эти люди?

Женщина, может, лет тридцати, рыжая, плотненькая, и мужчина, который… от которого аж холодом тянет. Такой он… неприятный.

А еще Нина Ивановна и Марта.

МАРТА!!!

Соня едва с ума не сошла, когда убийца выстрелил в ее ребенка. Только Еня…

Как-то он смог перехватить пулю. И теперь ее самый лучший енот лежал на траве… он умирает?!

Енечка, НЕТ!!!

Тело енота заискрилось, контуры начали размываться, и вот уже на траве лежит человек… мужчина. Как это вообще возможно?

Соня ничего не понимала… Нина Ивановна посмотрела на некроманта, который что-то колдовал над тушкой Евгения, а потом ловким движением перехватила у Сони дочку.

— Иди к нему! НУ!!!

И столько власти было в ее словах… может, и не так она бездарна, как сама считала? Соня послушно поползла вперед. Ноги не держали…

Мужчина на траве… кажется, она видела его один раз. Во сне?

— Еня? — тихонько позвала она. — Енечка?

Второй, «холодный» сощурился на Соню.

— О! Ну-ка, поближе сюда… не бойся, вот так, я отойду…

Соня послушалась. И оказалась совсем рядом с лицом Евгения. Медленно протянула руку, коснулась его ладонью…

— Енечка, Еня…

А потом наклонилась — и коснулась губами его губ. Словно так и надо было.

И теплые губы шевельнулись ей навстречу.

— Точное условие проклятия я помню, — некромант из вежливости отвернулся от целующейся парочки. — Быть ему енотом, пока не полюбит больше жизни и своей жизнью ради кого-то не пожертвует.

— И?

— Проклятие снято, а рана… подозреваю, она заживет и сама.

— Он-то понятно. А Соня?

— Вы, женщины, народ загадочный. Поди, пойми вас.

Фелиция беззлобно треснула некроманта по затылку.

— Погоди у меня!

— Да, тетушка Фели. Как скажете, тетушка.

Фелиция только зубами скрипнула.

— Вот ты язва!

— Потом поругаетесь, рыкнула Нина Ивановна, правда, шепотом, чтобы не напугать малышку. — Мне не хотите объяснить, что произошло?

— На Евгения было наложено проклятье. Сейчас оно спало, он принял свой истинный облик.

— А рана?

— Я смог удержать его душу, ненадолго, а когда проклятье спало, он принял ровно тот облик, который у него был. ДО проклятья. Рана просто затянется.