— Почему ты никогда не веришь тому, что я говорю?

— Потому что ты приукрашиваешь… многое. Это подрывает доверие к тебе.

— То, что я хороший рассказчик, не должно подрывать мой авторитет. Ты слишком несправедлива ко мне.

Я кривлю рот в недоумении.

— То есть хочешь сказать, что когда тебе было пять лет, ты случайно отрубил себе палец на ноге, но потом, к счастью, хирург смог пришить его обратно, а поскольку ты уже взрослый, то шрама не осталось?

— Именно так. — Он мило улыбается мне.

— Ты такой лжец.

— Нет. Я не лжец.

— Хорошо. — Протягиваю руку. — Дай мне свой телефон, я прямо сейчас позвоню твоей маме. Я с ней встречалась, так что она скажет мне правду.

Он поморщился.

— Знаешь, это не очень хорошая идея. Думаю, она сейчас в клубе «Бунко». Она очень злится, когда я ее прерываю.

Я закатываю глаза, быстро отталкиваю его от себя и спрыгиваю со стола, убегая, что бы он успел схватить меня.

— Ты такой лжец. Ты не отрезал себе мизинец на правой ноге.

— Отрезал.

— Ха. — Я показываю на него пальцем. — Ты сказал, что это был левый мизинец.

Он поднимает глаза к потолку, пытаясь вспомнить.

— Серьезно?

— О, боже, ты хуже всех, ты знаешь об этом?

Я пробираюсь к окнам его гостиной и убеждаюсь, что между нами размещено два больших предмета мебели, потому что знаю этого человека, и дистанция между нами сведет его с ума… а именно этого я и хочу. Он сводит меня с ума своими словами, так что я сведу его с ума игривой дистанцией.

— Это не то, что ты говорила прошлой ночью в душе. Уверен, ты говорила, что я лучший из всех, что у тебя были.

К сожалению, это правда. Обычно я не раздуваю его эго больше, чем оно есть, но, боже, в душе… Он проделывал языком такие великолепные движения, что я чуть не выпрыгнула из кожи. Признание вырвалось прежде, чем я успела заткнуться.

Я невозмутимо пожимаю плечами и говорю:

— Это была ложь.

— Ха. — Брэм напыщенно откидывает голову назад и смеется. — Я тебя умоляю, кто может быть лучше меня? Не забывай, я знаю список твоих постельных завоеваний, и ни один из них даже близко не приблизился к моему уровню, чтобы заставить тебя кричать в спальне.

Меня распирает от злости. Какой же он самоуверенный, высокомерный осел. Он может мне нравиться, даже очень сильно, но я также имею право хотеть ударить его, когда наступит подходящее время, а в данный момент оно подходящее.

Подавив желание вмазать кулаком ему в глазницу, я решила поиграть с его уверенностью.

— Ты не всех знаешь.

— Ох, Джулс, я знаю…

— Блэйк Дэвенпорт.

Я скрещиваю руки на груди и выпячиваю бедро, подол рубашки Брэма скользит по моим бедрам.

Он несколько раз моргает.

— Блэйк Дэвенпорт? — спрашивает он немного скептически.

— Ага, работает в моем здании, двадцатый этаж, генеральный директор компании «Дэвенпорт…»

— Реклама, — заканчивает за меня Брэм, и его лицо становится сердитым.

Что ж, Блэйк Дэвенпорт — реальный человек. Невероятно привлекательный парень. Известно, что каждый вечер он появляется на страницах журналов сплетен с новой девушкой под ручку. У него репутация человека, ищущего секс и только секс. Не сомневаюсь, что Брэм точно знает, кто он такой.

Он недовольно кривит губы, его взгляд сосредоточен на мне, словно он пытается обдумать мысль о том, что мы с Блейком были вместе.

— Хочешь сказать, что у тебя был секс с Блэйком Дэвенпортом?

Я пошевелила тремя пальцами.

— Три раза. Дважды в его кабинете и один раз в моем.

Не знаю, почему ложь сейчас дается мне так легко, но она просто льётся из меня, и мне нравится реакция. В кои-то веки я одержала верх над Брэмом, когда дело дошло до слов.

Если бы он не был все время таким язвительным и наглым, я бы ни за что не стала так дразнить, но его собственное лекарство пойдет ему же на пользу.

Я почти слышу скрежет зубов, когда его челюсть ходит взад-вперед, а острый ум обдумывает следующий шаг.

— У него большой?

— Что?

Он не мешкает.

— Насколько большой у него член?

Зная, что сейчас на меня посыплется шквал вопросов, я готовлюсь и стараюсь не показать, что вру.

— Примерно такой же, как и у тебя. Ты немного больше в обхвате.

Он немного выдыхает, но недостаточно, потому что его брови все еще сведены, его гнев нарастает.

— Он говорил тебе пошлости?