— Через несколько минут всё войдет в норму, и мы выйдем к людям. — Сообщил ему Елисей. — Нужен лекарь.

Бус, сказав, что пойдет, успокоит людей, и они подождут во дворе, вышел.

Через несколько минут в кабинет вошла Веренея. Она осмотрела мои ранки, покачала головой. Пробурчав, что вовремя её позвали, могли бы опоздать, достала из сумки два восковых шарика. Потребовала принести кружку с водой. Ярун метнулся в кухню и быстро вернулся с кружкой воды. Веренея сыпнула в неё зелёный порошок, обронила туда же шёпоток.

Ведунья зашла мне за спину, попросила откинуть голову назад. Придерживая рукой за подбородок, прижала шарик к ранке на скуле, прошептала несколько слов. Отвела шарик в сторону и начала его катать вокруг ранки, шепча и сужая круги.

Я почувствовала, как что-то под кожей шевелится, выползает через ранку. Распахнула в страхе глаза.

— Чшшш, — прошептала ведунья, — уже почти всё.

В кружку что-то плюхнулось. Все, затаив дыхание, наблюдали за действиями ведуньи.

Веренея поставила кружку на стол, сжала шарик, прилепила к ранке и занялась рукой. Теперь я могла наблюдать, что происходит.

Вот, шарик, катаясь по руке, сужает круг. В стороне от ранки, внутри круга, образовался бугорок. Почувствовалось шевеление, и в сторону ранки под кожей, дёргаясь, начало продвигаться нечто, вроде червя. Ещё немного и из ранки появилась чёрная червеобразная сущность и выпала в кружку.

— Нужно пламя ладона, — посмотрев на ребят, сказала Веренея.

Радим взял кружку.

— Что нужно делать?

— Просто сжечь на задворках, где нет пути. И кружку закопать.

Радим с Вернуэлем вышли.

Я так и сидела всё это время, зажав в кулаке кристаллики.

— Дай-ка сюда, — протянул открытую ладонь Елисей. — Я тебе оберег сделаю. Это что же за веста мне досталась? Из огня да в полымя. — Ворчит, а у самого глаза ласковые, успокаивают.

— «Ой, кажется, сейчас крылья выпущу!»

— «Не вздумай! Что за лебедь со змеиными глазами!» — мысленно хохотнул.

— «А мы, что, можем мысленно разговаривать?»

— «Можем». — Усмехнулся. — «Когда щиты сняты». — Подмигнул.

У меня задвоилось в глазах и успокоилось.

— Ань, у тебя твои глаза вернулись, — сообщила Таня. — Только они голубыми стали, как небо.

— Ну, раз вернулись, — сказала я, — значит, можем идти к людям.

Веренея сняла с ранок пластыри. О, уже затянулись розовой кожицей! Быстро! Пластыри, со словами — «Потом почищу» — ведунья завернула в тряпочку и положила в сумку.

Все вышли из кабинета. Елисей придержал меня, прижав к стене.

— Что же ты со мной делаешь, девочка моя? Я же чуть за Грань не ушёл. Мы с Княжичем сидели, обсуждали вашу затею со спортивными соревнованиями. Вдруг сердце рвануло так, что в глазах потемнело. Я только и услышал, как Княжич спросил: «Что случилось?» — и оказался возле тебя, искорёженной.

Елисей поцеловал затянувшуюся ранку на руке, затем на скуле. Замер, вглядываясь в мои глаза и, что-то в них разглядев, начал их целовать. Потом всё лицо и припал к губам. Я ответила ему, обняв и прижавшись всем телом. У меня по телу прошёл огненный шквал. Я начала задыхаться. Елисей отступил, удивлённо посмотрел на меня.

— У тебя странная реакция. Ты начинаешь гореть.

— Это пламя любви, пламя Леля, — засмеялась я. — Если долго сдерживаться, можно перегореть.

Елисей обнял меня, провёл ладонью вдоль спины, начал целовать. Внутри разгоралось пламя. Оно вырвалось наружу, не обжигая и не сжигая, охватив нас обоих. Елисей очнулся первым.

— Стоп! Что ж ты творишь?! Так нельзя! Прости, это я виноват, не сдержался.

— Я тоже виновата. Потеряла контроль, не сдержала пламя. Но я так тебя люблю!

— Я тоже тебя очень люблю. Но, давай будем сдерживаться.

— Но мне, изредка, нужно его немного выпускать, иначе я перегорю.

Елисей засмеялся.

— Раз надо, значит, будем помаленьку выпускать твое пламя.

Оба рассмеявшись, взялись за руки и отправились на встречу с людьми.

Во дворе перед крыльцом на каменных лавках, выращенных Теремом, сидели махоткинцы. Наши все были на крыльце.

Когда мы вышли, все разговоры стихли.

— Что произошло? — спросила я.

Бус подошёл к нам.

— Они явились из-за холмов. Принимают облик пострадавших девушек, детей и нападают на людей.

— Они не принимают обличия, — возразила я, поняв, как это происходит. — Они вживаются в человека и убивают, зарождаясь в нём и питаясь его телом.

По двору и крыльцу прошёл гул голосов.

— Нужно узнать, чьи девушки погибли. В каких деревнях пропали люди, — обратился к жителям Елисей.