Шрифт:
Елисей облегчённо вздохнул, повернулся ко мне, обнял и начал целовать страстно, по-хозяйски.
– Никому не уступлю, ни с кем делиться не хочу. Разве только чуть-чуть, ма-а-ленькой крошечкой твоей души. Без них тебя бы не было.
Я простила Елисею его Сокола. Но осадок остался. А осадок на то и осадок, чтобы осесть на самое дно подсознания. Сознание же постаралось запихнуть этот осадок на самую глубину и там запечатать, чтобы не всплыл.
Я постаралась как можно быстрее забыть этот случай и никогда не вспоминать, и не напоминать об этом Елисею. Потому что он мой Истинный и любимый.
Я люблю. Любовь прощает всё.
Елисей тоже никогда не вспоминал при мне об этом случае, зная, с какой болью я перенесла четыре месяца нашей разлуки, когда не было большой уверенности, что он вернётся. Было просто ожидание и работа.
***
Лютень не так дождлив, как гомозулень, радует редкими солнечными тёплыми денёчками. Девы Лебеди не упускают их, устраивая коллективные полёты, кружась в небе красивым хороводом. На страже всегда кружит в вышине Ладон. Мне остаётся только любоваться с земли. Я уже не летаю.
***
Через два с половиной месяца, двенадцатого ладеня мы отмечали годовщину нашего прибытия в мир Сурейн.
Ещё с вечера я обговорила с Гордеем меню на весь день – день моего рождения – меню первого дня нашего вселения в Зачарованный Терем.
Когда на завтрак, перед закрытыми в столовую дверями (в первую смену) собрались только Девы из Пророчества и, прибывший по моему призыву, Ольх, девчата удивлённо переглянулись, пожимая плечами, и вопросительно уставились на меня.
– Ну, что смотрим? Заходите, – пригласила я.
В столовой девчат и Ольха ждал сюрприз.
На не накрытом скатертью столе стояли тринадцать глиняных мисок с гречневой кашей, заправленной сливочным маслом. Рядом с мисками лежали деревянные ложки, стоял горшочек с мёдом. Глиняные кружки, наполненные травяным чаем, стаканчики и бутылка красного вина из боруники.
Девчата опешили, глазки подозрительно заблестели.
– Ой, Аня! Это же… – не совладав с эмоциями, Лина не смогла договорить.
Молча, все расселись по своим прежним местам. Я – во главе стола, по правую руку – Таня, по левую – Ольх. Ольх взял бутылку, разлил вино по стаканчикам. Я, со стаканчиком, наполненным вином, встала.
– Дорогие мои, сегодня первое утро начала нашей жизни в новом мире, в Зачарованном Тереме. Год…. Прошёл ровно год. Позавчера мы вышли из «Газели», ступив на землю незнакомого мира, вдохнув чистейшего его воздуха и возмущённо ругая Ольгера. Сегодня за столом с нами не будет наших друзей. Их тогда ещё не было. Мне, как и вам, сейчас очень трудно говорить. Поэтому просто выпьем, молча, этого замечательного слабенького, сладкого вина, позавтракаем и вспомним, как это было.
Все встали и, не чокаясь, молча, выпили. Сели. Подперев головушки руками, задумались каждая о своём. Кто-то всхлипнул, потом ещё. И вот уже дружно хлюпаем и швыркаем носами, отпустив себя, разрыдались. С причётами, в голос. Вдруг в наш дружный хор рыданий и причётов ворвался раскатистый смех Ольха. Я вздрогнула. Похоже, остальные тоже. Замерли на долю минуты и… раскатились смехом, завершив его хоровым «У-уф-ф-ф!». Ольх налил нам ещё по чарке. Выпили. Лада запела:
– Кто ходит в гости по утрам,
Тот поступает мудро.
Известно всем, тарам-парам,
На то оно и утро!
На то оно и утро!
Мы подхватили:
Скучна вечерняя пора,
Хозяева зевают.
На этой строчке у меня перед глазами возникла заспанная фигура Селиверста.
Но если гость пришёл с утра,
Такого не бывает!
Такого не бывает!
Да, если гость пришёл с утра,
Ему спешить не надо.
Кричат хозяева: "Ура!",
Они ужасно рады!
Они ужасно рады!
Встретили очень вежливо, с поклоном, с радостью.
Недаром Сурий в гости к нам
Всегда приходит по утрам.
Тарам-парам, тарам-парам,
Ходите в гости по утрам!
Тарам-парам, тарам-парам,
Ходите в гости по утрам! – Всё! – выкрикнули хором и взялись за ложки.
Когда управились с завтраком, Сима спросила:
– Чем займёмся? Вещи разбирать не надо, семена тоже.
– Вот именно! – взмахнув рукой, воскликнула Лина. – Спешить некуда.
– А, давайте, попоём, – предложила Лада. – Освободим столовую, пройдём на башню и попоём.