– Пока вызова ждал, почитал кой-какую литературу в библиотеке.

– А комсомолец давно?

– Вообще не комсомолец.

– Как?! – Андрей воззрился на меня, будто я негр, - Почему? Это вообще может стать непреодолимым препятствием… Как-же ты так?

– Ну вот так… Так получилось.

– Ладно, ничего. В комсомол мы тебя примем, возраст у тебя подходящий. А на высшее заочно поступишь.

– А зачем?

– Что «зачем», - опять воззрился на меня Андрей.

– Ну в комсомол зачем. Высшее образование – это понятно. Но, честно говоря, учить научный коммунизм – по-моему такая себе затея. А в комсомол вообще вступать бессмысленно, я считаю.

– Ну, знаешь… За такие разговоры… - Андрей помолчал, - А почему в комсомол бессмысленно-то, по-твоему?

– А что мне комсомол может дать?

– А комсомол никому ничего давать и не должен! Комсомол – это передовой отряд советской молодёжи, делающий страну лучше и являющийся примером для подрастающего поколения! Комсомол – это наша опора! Опора страны, в первую очередь! Опора нашего народа! – Андрей заговорил возмущённо, лозунгами, строго по учебнику научного коммунизма и прочим циркулярам, и методичкам.

– Андрей, я не в материальном плане. Я именно в плане духовном. Что, в духовном плане мне может дать комсомол? Ты думаешь, я на протокольных мероприятиях не бывал? Формализм. Голый формализм. Сидит толпа народу, все зевают украдкой и ждут, когда-же эта тягомотина уже закончится, и можно будет заняться чем-то серьёзным и нужным. Все автоматически поднимают руки, даже не слыша, за что они голосуют. Только услышат «кто за», так сразу и поднимают. А за что – не важно. А как разойдутся – никто ничего и не помнит, о чём говорили, какие вопросы решали. И все идут дальше заниматься своими делами. Какие великие дела сейчас делает комсомол?

– Да как «какие»? А строительство БАМа? А завод «КАМАЗ»?

– Да-да, строительство БАМа… А что, там все поголовно – комсомольцы? Беспартийных вообще нет? Что-то мне не верится… И что, беспартийные работают хуже всех? Каков максимальный комсомольский возраст? Двадцать восемь лет, правильно? И что, на БАМе нет никого старше двадцати восьми? Вот мне кажется, что именно этот контингент и тянет всю работу. То, что названные тобой стройки важны для страны – у меня сомнений нет. Но комсомольскими они называются чисто номинально.

– Но комсомольский стаж позволит тебе, во-первых – получить высшее образование, во-вторых – вступить в партию, а партия – это уже сила, это возможности…

– Ага. Вот у меня отец – коммунист. А до того – комсомольцем был. И какие у него возможности? Всю жизнь горбатится за копейки. И-то с трудом, потому что инвалид. И что-то я не заметил у него каких-то возможностей и жизненных перспектив. Квартиру, и-то дали только потому, что дом отцовский под снос шёл. Так что никаких таких возможностей партия не даёт. А вот что под лозунгами партии творится – это отдельная песня.

– Ты мне партию не тронь! Партию марать не надо! Партия за нашу свободу боролась и победила! Скинула иго царизма с плеч народа! – Андрей опять заговорил лозунгами.

– Я и не собирался преуменьшать заслуги партии, Андрей. Ты вот завод «КАМАЗ» упомянул. Мои родители там работали. И мой брат там родился, в Челнах. Я один рассказ слышал от родителей. Они своим знакомым рассказывали однажды, когда собрались по какому-то поводу. Мне-бы они такое никогда не рассказали. Именно для того, чтоб не ронять авторитет партии. Рассказать тебе?

– Ну расскажи, послушаю.

– Ну так вот. Строительство автозавода «КАМАЗ». Под один из цехов уже подобрана площадка. Удобная, ровная, всё согласовано, назначена дата начала строительства. Но на тот момент на этой площадке находится колхозное поле, на котором пшеница растёт. В тот год пшеница заколосилась поздно. Ну не может председатель колхоза выйти на поле и приказать пшенице взойти. Так вот, заколосилась поздно, к сроку начала строительства вызреть она не успевала. Нужно было отложить начало на две-три недели, чтобы дать пшенице дозреть, и урожай собрать. Председатель колхоза к кому только не заходил. И к строителям, и в заводской комитет партии и в горком, и в обком, даже на коленях стоял. Просил только одного – отложите начало строительства, дайте урожай собрать. У вас всё равно ещё ничего не готово, вы снесёте плодородный слой и встанете! Потому, что у вас ни техника не завезена, ни материалов нет, смежники по срокам отстают, не готово ничего! Урожай дайте собрать, большего ведь не прошу! Ведь хлеб это!

Но есть спущенный сверху срок, который никто менять не собирался. А обращаться наверх с просьбой о смещении срока – все зассали. Соответственно, в назначенный день и час на поле вышли трактора и снесли весь плодородный слой, вместе с ещё недозревшей пшеницей. Знаешь каков итог этой истории, Андрей?

– Ну и какой?

– А такой! Председателя колхоза наказали за недосдачу урожая, вроде даже с председателей сняли. Партийных чиновников поощрили, кого премией, кого переводом по карьерной лестнице. Строители снесли поле и встали до ноября, потому что нихрена к строительству готово не было, как председатель и говорил. Но! Партия сказала: «Надо!», комсомол ответил: «Есть!» А пшеница – что? А пшеницу мы и в Америке купим. За нефть. Её-же у нас много, нефти-то, правда?