Ещё надо подумать, чем заниматься, кроме основной работы. Там и денег не много, сравнительно. Вообще, сейчас, если на севере семья живет, в которой оба родителя работают, то семья содержится на зарплату только одного из них, а вторая зарплата откладывается. Одной зарплаты на содержание семьи из трёх человек вполне хватает. Поэтому у северян накопления большие получатся к началу девяностых. И в 1991-м все сгорят в огне инфляции. Но это – не мой вариант. Мне надо накопить к 1986 году кругленькую сумму, чтобы открыть какой-нибудь бизнес. Ещё не знаю какой. Об этом тоже надо думать. И открыть его желательно здесь, на севере. Здесь рынок ёмкий, денег у людей много. А криминала, считай и нет. Айдар не в счёт. Он- одиночка, частный случай. А вот если сунуться куда-нибудь в Свердловск или, того хуже, в Москву, можно лишиться всего, и ещё должен останешься. Нет, с бизнесом соваться куда-нибудь на большую землю нельзя до десятых годов примерно. Там уже всё будет относительно нормально. Конечно, в девяностых ситуация с местным криминалом изменится. Улучшится транспортная доступность города, он перестанет быть закрытым, местные волчата в стаи собьются, но к тому времени можно уже будет создать какую-то устойчивую структуру.

В дверь постучали.

– Открыто, войдите…

Дверь открылась, на пороге стоял здоровущий мужик с хмурой рожей. Он нашёл меня взглядом, прошёл, ни слова не говоря и, схватив за грудки, потянул меня со стула со словами:

– Это ты… - пахнуло перегаром.

Больше он сказать ничего не успел. Потому, что я правой ладонью врезал ему снизу-вверх по яичкам. Он конвульсивно дёрнулся, а моя левая рука уже нашла его горло, ткнув в кадык. Хватка ослабла и я, разогнув пару пальцев, выкрутил их. Мужик послушно выпрямился, приподняв одно плечо, и я повёл его на выход. На выходе развернул, и придав ускорения по пятой точке, вытолкнул в коридор.

– Да, вася, это - я… - заходить обратно не стал, наоборот, прикрыл дверь в комнату, зная, что сейчас последует вторая атака. До таких сразу, обычно, не доходит. Они, почему-то, уверены, что раз выше и тяжелее, то их бояться должны, и слушаться, и глядеть, как кролик на удава.

Мужик остановился у противоположной стенки, развернулся ко мне, и, набычившись, ринулся в следующую атаку. Я подождал, пока он подойдёт поближе, сдвинул левой рукой его правую руку, протянутую ко мне, смещаясь влево, и втёр правый прямой между его рук, ему-же в нос. С прямым в нос мало что сравнится по останавливающему воздействио. Вот и мужик не обманул ожиданий и остановился, словно налетев на стену. Но тут нужен комплексный подход, одного прямого мало. Поэтому отходя дальше влево, я пнул его в коленный сгиб правой ногой. Мужик упал на колено. Я отошёл на пару шагов, любуясь картиной, как художник свеженаписанным полотном. Мужик ошарашенно озирался. Из носа капала кровь.

– Всё понятно, вася, или ещё что-то объяснить?

Мужик нашёл меня мутным взглядом, поднялся на ноги, медленно подошёл, направив на меня указательный палец, потряс им передо мной и, обойдя, пошёл на выход, так ни слова и не сказав. Ну и что это было? Я огляделся. У меня, оказывается, много зрителей, которые, впрочем, уже расходились, поняв, что шоу закончилось. Я тоже пошёл в комнату. На пороге остановился и посмотрел на пол. «Натоптал, сука», - подумал я и взялся за тряпку, на которую извёл сегодня одну из маек, которую похуже.

Убрав грязь и протерев пол, убрал кровь в коридоре, и пошёл заново ставить свой новенький чайник. В кухне была пара женщин лет тридцати, и какой-то молодой парень, которые, при моём появлении резко замолчали. Я добрал в чайник воды, поставил на конфорку и подошёл к парню, протягивая руку:

– Слава…

– Эдик… - парень пожал мою руку.

– Замечательно, будем знакомы. Чай будешь? – я кивнул на свой чайник.

– Нет. Пожалуй.

– Ну, как хочешь. Я в тридцать четвёртой живу. Заходи, если что.

– А я в сорок третьей. Тоже заходи.

Чайник закипел, и я понёс его в комнату. Только налил себе, как в дверь снова постучали.

– Открыто, входите… - вошла Татьяна.

– О, Таня, заходи, у меня чай, будешь? И печенье есть, и конфетки вот…

– Слава, мне надо с вами поговорить.

– Почему с нами, - я притворно огляделся, - меня только один, и после того, что между нами было…

– А что между нами было… - Татьяна даже как-то испугалась.

– Ну, как-же, сначала nы меня спасала от потопа, потом была моим личным штурманом. Приличные люди после такого отношения официально оформляют. В ЗАГСе.

– Ах… Вы об этом… - она немного расслабилась, даже улыбнулась.

– И вновь ты обращаешься ко мне во множественном числе. Я прошу… Нет, я требую, чтобы ты говорила мне «ты». Твоё «вы» мне режет ухо. Буквально. До крови.

– Хорошо… Слава, мне надо с тобой поговорить…

– Вот! Вот именно с этой фразы начинаются самые лучшие мелодрамы.

– Слава, ты можешь быть серьёзным?

– Не сегодня. Сегодня я слегка устал и мне хочется расслабиться и поржать. Поэтому, предлагаю тебе взять чашку и сесть со мной пить чай. Поболтаем ни о чём, а там, глядишь, может и до серьёзного дойдёт.

– Нет, Слава, если не можешь серьёзно, тогда я пойду…

– Ладно, что с тобой сделаешь, бери чашку и садись чай пить.

– И о чём-же ты хотела поговорить? – спросил я, когда чай был налит и формальности соблюдены.

– Слава, ты откуда Василия знаешь?

– Какого Василия?

– Ну, того… Которого ты в коридоре побил.

– Так я его не знаю. Его Василий зовут? Это я просто случайно угадал.

– Да, Василий. И это – мой муж, - Таня с каким-то вызовом посмотрела на меня.