– Астид… Нет. Ничего не случилось. Я думал.

– О чем?

Князь помедлил и, прищурившись, ответил.

– Мне нужен этот музыкант.

– Сарыч? Для чего?

– В нем есть то, что есть во мне и в тебе – пробудившаяся сила. Помнишь, что говорила аэн-элле? В полукровках эти способности проявляются, нужно только развить. Если дать ему возможность совершенствоваться, обучить его, он может стать хорошим магом. А мне нужны соратники и помощники.

– Разве меня одного для вас не достаточно? – в глазах Астида вспыхнула ревность.

Гилэстэл заметил этот огонек.

– Три лучше, чем два, Астид. А мне нужны силы для будущей… – князь запнулся.

– … войны?
– вскинул брови полукровка.

– Если понадобится, - исподлобья взглянул на него Гилэстэл. – Время идет. Власть Мэнелгила крепнет, и наследники взрослеют. У меня же нет ничего, кроме моего острова, и никого, кроме тебя. Тебя одного. Я не говорю о тех людях, что трудятся в моих лавках и мастерских, они даже не знают, на кого работают. Но с такими силами мне не вернуть Маверранум. Я рассчитывал на твое понимание, Астид, и помощь. И преданность.

Скулы Астида запылали румянцем.

– Я предан вам всецело, Ваша светлость, - глядя с укором в глаза Гилэстэлу, прерывающимся голосом выдохнул он. – Вы для меня – всё, весь этот мир. Выше отца, которого я не знал. Выше любых богов, которые мной пренебрегли. Но вы сомневаетесь во мне. Сомневаетесь, и отдаляете меня ради чужака! Сомневаетесь, причиняя мне боль более жестокую, чем любая рана. Вы обещали не причинять мне боли. Я думал, вы это помните….

– Астид, - Гилэстэл протянул к нему руку.

Но тот, сжав губы, выскочил в дверь.

– Астид! – крикнул вдогонку князь.

Но тот, игнорируя его зов, выбежал из дома на улицу. Гилэстэл слышал, как грохнула входная дверь. Он уперся локтем в подлокотник и уронил голову на ладонь. Что теперь выкинет полукровка, можно было только гадать.

Астид появился вечером третьего дня - помятый, со следами помады на грязной одежде, от которой несло приторно-сладкими духами, и с синяком на левой скуле. Вошел в столовую, не поднимая глаз, доплелся до стола, за которым в одиночестве ужинал Гилэстэл, и рухнул на колени у его ног.

– Простите меня.

Гилэстэл отодвинул тарелку, вздохнул, глядя, как черные волосы метут пол у его стула.

– Я надеюсь, ты никого не убил?

Астид истово замотал головой.

– Хорошо. У тебя потрепанный вид. Ты что, дрался с проститутками?

– Пришлось, - в голосе Астида послышалась ирония, - не хотели меня отпускать.

– Могу даже предположить, по какой причине, - усмехнулся Гилэстэл. – Ты им не заплатил!

Астид пожал плечами, поднял голову, глядя на князя с ухмылкой.

– Но я никого не убил.

– Они не знают, как им повезло, - согласился тот, и они рассмеялись.

Гилэстэл кивнул Астиду, и тот, поднявшись с пола, сел за стол. Жареный индюшонок был разорван и уничтожен в минуту. Гилэстэл, глядя, как постепенно утихает голодный блеск в глазах его воспитанника, налил ему вина.

– Астид, - вымолвил Гилэстэл. – Я бы хотел закончить тот разговор.

Полукровка опустил голову, отставил бокал.

– Я приму любое ваше решение, князь. И выполню любое ваше поручение. Только не пренебрегайте мной, прошу вас.

– Я и не собирался, Астид.

Голос Гилэстэла был тих и серьезен.

– Есть вещи, о которых я могу говорить только с тобой. Поручения, которые могу доверить лишь тебе. И так будет всегда. В моем сердце нет пренебрежения и сомнения относительно тебя. Ты на всю нашу вечность останешься для меня важнее всех остальных, сколько бы их не случилось. Я помню свое обещание, Астид.

– А я помню свое, Ваша светлость.

Гилэстэл кивнул.

– Он нам нужен. Поверь, Астид.

– Понимаю. Но как заручиться его преданностью? Для меня вы – мой мир. Но у него есть свой. У него есть семья. Она как якорь, будет держать его. Он, как птица, всегда будет возвращаться к своему гнезду.

– Значит, нужно сделать так, чтобы ему некуда и незачем было возвращаться.

Астид вздрогнул, взглянул в глаза Гилэстэла. Такого выражения он в них еще не видел. Голубые зрачки словно подернуло льдом.

– Вы собираетесь….

– Ни в коем случае, - Гилэстэл предостерегающе поднял палец.
– Это должны быть не мы, Астид. Кто-то другой. Тот, ненависть к кому станет для него началом нового пути.

– /-

Гилэстэл и Астид зачастили в дом Самалея. Сам Карусто целыми днями пропадал в лавке, князяпринимала Ануэльда. Он рассказывал ей о Маверрануме, а она, тоскующая по родному краю, откуда уехала еще ребенком, жадно слушала.