— Мне казалось, они поумнели настолько, что сумели решить эту проблему? — удивился обладатель красного плаща.

— Они-то решили, но, как помнишь, был исход, да и гости пожаловали! Смена поколений, свежая кровь, новые идеи… Только грабли под ногами старые, — отозвался бархатный баритон.

— Может быть, и старые, но крепкие! В прошлый раз миров едва не убавилось. Скажи мне, раз уж эта проблема снова всплыла, неужели взбалмошный тип не мог забрать старый «костюм» с собой?

— Да ты все и сам знаешь…

— Ну, все же, твое личное мнение.

— Вырос он из него.

— И бросил тут.

— Неправда. Он его и так тщательно укрыл…

— В приличных местах такое не закапывают «под деревом на острове», снабдив поэтичной эпитафией, жгут хотя бы!

— Сам-то понимаешь, что предложил? — язвительно осведомился невидимый собеседник.

— Может вмешаться…

— Надеюсь, это не вопрос и не утверждение. Но позволю себе риторически спросить: вы хотите чтобы все пролилось нам на головы?

Существо в плаще отреагировало примерно как человек, увидевший перед собой на тарелке вместо десерта скользкую жабу.

— Хорошо, посмотрим. Я не припомню того, кому этот «костюм» пришелся впору, кроме хозяина в молодости…

Раздался гром, подозрительно похожий на раскатистый смех двоих. Арка покачнулась, но устояла. Надпись погасла, но прежде Эр-лан услышал голос невидимого чтеца: «Торопись, у тебя появились конкуренты».

Восстанавливать вокруг было больше нечего, сооружение сложилось само. Верховный жрец отправил рабочих домой. Охрану вокруг усилили. Теперь ворота стерегли не только воины в белых доспехах, но и жрецы, опутавшие все пространство вокруг сторожевыми заклинаниями, ловушками и сетями, но откуда им знать о последствиях своих действий здесь… Хотя путь же проложили стороной!?

Все получилось как нельзя лучше. Книга не лгала! Описанное место в точности соответствовало действительности. Последние колебания и сомнения, затаившиеся в уголках души бывшего когда-то журналистом, оказались безжалостно выметены в момент самовосстановления ворот, подброшенная идея окончательно подавила способность трезво мыслить. Оставалось совсем немного — добыть последний фрагмент пирамиды. Эр-лан так и не смог сомкнуть глаз до самого утра, шагая вдоль трона, и дождливым утром призвал к себе старших жрецов. К их неудовольствию на совет пришли еще двое — Дамармен и носивший прозвище «Ухо бога». Почему лучезарный Эр-лан приблизил к себе бывшего рыбака, понимали все, первое время даже подсыпали в его пищу яд, но, увы — безрезультатно. Впрочем, Дамармен не стремился занять место в совете или на ступенях иерархии, довольствуясь эфемерной должностью советника, и его оставили в покое. Почему в фаворитах оказался второй — не понимал никто кроме Лиара, а он сумел одним взглядом определить фанатичную преданность храму. Кто возглавлял организацию — «Уху бога» было все равно.

— Приветствуем тебя о…

— Достаточно.

— Позвольте доложить, — начал Дамармен.

— Позже… Нужно готовить посольство в Тир-Нан-Ог.

— Если повод серьезен, о лучезарный!

— Более чем. Мне нужен третий сегмент ключ-камня.

Лиар давно утратил исторические корни, одним словом — «варяг». Он не особенно представлял последствия — но умудренные жизненным опытом «сливки» местной элиты должны знать что творят? Предыдущие успехи величайшего и высшая степень алчности — жажды еще большей власти, выжгли разум. Невозможно противиться «богу»? А ни один и не пробовал, даже в мыслях. Никто не ушел, а бросились наперегонки за бензином — поливать едва тлеющий под ногами торфяник…

Послы отбыли вечерним экспрессом.

Дождь утих только на третий день пребывания путешественников в Цзюйлине. Все это время они провели в заштатной привокзальной гостинице, прерывая сон короткими трапезами, так и не увидев в знаменитом городе ничего, кроме подушек, поскольку дождливая погода не располагала к прогулкам. Вынужденный отдых затягивался, и когда, наконец, рано утром капли перестали стучать по мостовой, принц и его свита отправились в наемном экипаже к храму еще до прибытия утреннего поезда. Узнав у привратника, что святилище закрыто на просушку, они, по настоянию Пуффа, выехали из города осмотреть местную достопримечательность — каньон.

Слежка на этот раз отсутствовала. Нанятой пролеткой правил молчаливый и недовольный мужик, плохое настроение которого не улучшили даже обещанные чаевые. Он не только не поинтересовался, зачем господа так рано отправляются на самую границу государства, но и вообще не проронил ни слова.

Животные, тянувшие повозку в утреннем тумане, оказались родственниками скакунов из Сефланса. Как только экипаж миновал городскую башню, расположенную недалеко от заброшенного замка правителя, все вокруг слилось в сплошное марево, и они приехали к каньону всего за полчаса, не увидев местных красот. Возница, получив плату, тут же умчался на своей двуколке в город досматривать сны.

Дорога заканчивалась прямо у большого дощатого дома, скорее, сарая, пристроившегося на краю белого марева. В отличие от легкой утренней дымки вокруг, достопримечательность доверху заполнял густой туман, похожий на молоко. По его границе вдаль уходили опоры транспортного кольца. На доме красовалась вывеска, намалеванная красной краской: «Харчевня Восточный предел». Немного ниже еще одна, несколько меньшего размера: «Отличные обеды, почти даром! Каньон — бесплатно!» Ян и Марк мрачно смотрели на Пуффа.