Шрифт:
– Ты как раз к завтраку! – широко улыбаясь, сказал Цоллерн-младший. – Как поездка?
– А, – отмахнулся Роланд, – впустую прокатился. Этот человек уже умер. Город, конечно, красивый, но я решил не оставаться там на ночь, а побыстрее домой приехать.
– Почему?
– Не знаю… Бутуз! – он заметил стоящие в саду стол и кресла, развешенные на дереве фонари, – а что тут вчера происходило?
– Давай позавтракаем на улице, – мирно предложил Артур.
То, что выбивает из колеи
– Громада мировой культуры давит на нас, мы вынуждены держать ее на плечах, как Атлас свою ношу, с каждым днем она становится все тяжелее, и наиболее сильно это ощущают люди талантливые, что вовсе не случайно, ибо имя титана и слово «талант» произошли от одного корня 1 , и я всерьез полагаю, что предназначение одаренных людей – поддерживать небесный свод…
Речь Роланда звучала в полной тишине, он умел держать слушателей, и сам входил в своего рода транс, весь превращаясь в яркий, пульсирующий, необычайно приятный для слуха голос.
1
Оба слова происходят от греческого tlenai – "нести".
Когда речь сменилась звоном бокалов, Оливье, наклонился к Артуру, и шепотом спросил.
– Он готовится дома, пишет себе слова?
– Никогда. Я видел, как он собирается перед выступлением, уверен, он испрашивает себе вдохновения – и оно приходит.
– Он сейчас был похож на музыкальный инструмент, на котором играют какие-то неведомые силы.
– В детстве, когда он рассказывал всякие истории, его голос представлялся мне костром – вот он разгорается, вот пламя слабеет, а потом словно кто раздувает его, и оно поднимается высоко и становится таким сильным…
– Сегодня в ударе, хотя в последнее время он, по-моему, в кризисе. Все в порядке?
– Есть то, что выбивает из колеи… Но в общем и целом – да.
____________
На открытии «для своих» Артур знал только человек пять, он, как обычно, занял пост наблюдателя. Эммануэль, казалось, нарочно постоянно попадалась ему на глаза, но он не хотел разговаривать с ней в галерее при всех. Внимание, которым она была окружена, выводило Артура из равновесия, и сердясь на себя, он думал, что лучше было бы сейчас спокойно работать в своем кабинете и не видеть всего этого.
– Молодой человек, не найдется ли у вас огоньку? – услышал Артур улыбающийся голос. Он обернулся и готов был уже громко поприветствовать его обладательницу, но в последний момент сообразил, что может поставить ее в неловкое положение.
– Бабуля! – почти шепотом сказал он, – и ты здесь! Я очень рад! Почему я тебя не видел?
– Наверное, потому что ты смотришь не на меня!
– Слушай, давай исчезнем ненадолго!
– Конечно, пойдем, поболтаем в тихом уголке.
Они вышли на просторную террасу, которая сейчас пустовала, и Артур неуклюже обнял пожилую женщину.
– Покурим?
– Давай, мальчик! – она с удовольствием затянулась. – Роланд молодец! Я им просто восхищаюсь – и так все тонко, с таким знанием и любовью…
– Да… – вздохнул Артур.
– Если мне дозволено сказать… твоя пташка просто очаровательна! И знаешь, почему? Она хорошо спит по ночам, ее ничто не тревожит, наверное, несчастная любовь и бессонница не оставляют теней под ее глазами, она не увлечена ни работой, ни серьезными делами, она просто скользит по поверхности, купаясь во всеобщем любовании ею, когда еще как ни в беззаботной молодости так жить! Она не имеет намерения мучить тебя, просто не хочет крутить роман с господином Букой, это не слишком удобно, а она привыкла к комфорту…
– Так… ну ладно ты, а остальные что – все видят, что я… Даже ей я еще ничего не сказал…
– О, это самое славное время для женщины, поверь! Она, наверное, уже обо всем догадалась, а ты еще ничего не сказал!
– Скажу скоро, наверное, даже сегодня…
– Не сегодня, нет…
– Опять нет?
– Сейчас она в пылу общения со всякими известными людьми, лучше потом. Пригласи ее куда-нибудь. Вы будете вдвоем, и она будет настроена по-другому.
– Хорошо вам живется, знатоки человеческих душ! Ну что с вами делать?
Они помолчали, наблюдая за мелькающими в окнах фигурами.
– Ты сюда на такси ехала? Обратно я тебя подвезу…
– В долгу не останусь, мой дорогой!
____________
Под конец вечера на сцену «культурной жизни» вымело и младшего Цоллерна. Неожиданно он оказался в центре внимания, случайно попав в разговор о царице живописи и возразив одному коллекционеру, что понимать ее не всегда так уж сложно.
– Архитектура, возможно, даже труднее для понимания, она менее изобразительна и более абстрактна, но если живопись в основном создает иллюзию, то архитектура владеет пространством – его ритмом, светом, структурой. И постигается она не только глазами, но всеми органами чувств, телом и душой. Живопись может быть размышлением, игрой, выплеском избытка эмоций и мыслей, архитектура – обретение необходимой гармонии, познание единства противоборствующих сил – силы тяжести и противостоящего усилия поддерживающих эту тяжесть опор. Соотношение этих сил в здании говорит о победе гармонии над хаосом, о человеческом предназначении. Архитектура – всегда о главном, это часто упускают из виду. К тому же архитектурные сооружения – результат напряженной работы многих людей, их объединенных усилий, и точнее других произведений искусства передают дух своего времени, его главные надежды и стремления.