Я выхватил платье из ее рук, положил его в ящик и повернулся, чтобы уйти.

— Мы опаздываем на рейс.

— На рейс? — Она бросилась за мной, но оглянулась на ящик, вопрос был на кончике ее языка.

Я не дал ей его озвучить.

— Я не заикался.

Я был придурком, но я ненавидел чувствовать себя уязвимым. Возможно, если бы наши отношения были такими, как раньше, я бы рассказал ей все. Но наша история не была чем-то, что я мог бы разрезать как масло. В ней было полно костей и хрящей, которые нужно было ковырять, прощупывать и обращаться с ними с осторожностью.

— Но ведь Саут-Бич находится всего в двух с половиной часах езды от Майами-Бич.

— Именно.

Я отправил сообщение своему помощнику, чтобы он как можно скорее подготовил самолет к взлету. Честно говоря, я не планировал лететь. Я с нетерпением ждал двух с половиной часов в машине с Галло, но запаниковал, когда она увидел платье, и, как нервный подросток на свидании с девушкой не из своей лиги, ляпнул первое, что пришло мне в голову.

Мне нужно было, чтобы Галло дала мне шанс вернуть ее, и будь я проклят, если отпугну ее первым.

КАРИНА ГАЛЛО

Двадцатичетырехминутный полет на частном самолете, потраченном на бензин, прошел в тишине. Я то и дело поглядывала на Ренье, который выглядел уютно, купаясь в роскоши, но при этом чувствовал себя неуютно под моим пристальным взглядом. Но я ничего не могла с собой поделать.

Он сохранил платье.

Он. Сохранил. Это. Платье.

Я не знала, что чувствую по этому поводу. Ладно, это была ложь. Пульс бился в моем теле, и каждый раз, когда я смотрела на него, мне было трудно дышать. Мне хотелось задать столько вопросов, но я не могла заставить себя их задать, потому что боялась его ответов. Боялась, что, если он скажет то, что я думаю, я упаду. Сильнее, чем я когда-либо падала.

К тому времени, как мы добрались до пятизвездочного отеля, в котором Ренье забронировал нам номер, я уже не могла заставить себя молчать.

— Вы уверены? — Ренье выглядел как человек, привыкший к тому, что его не слушают, когда он в пятый раз спрашивал, есть ли у них свободный номер.

Это он забронировал для нас номер для двоих, и теперь казалось, что это последнее, чего он хочет. Я почти обиделась, хотя мне тоже не слишком хотелось делить с ним комнату. Не тогда, когда между нами так сильны эмоции.

Девушка на ресепшене, которая с каждым разом превращалась из кокетливой в настороженную и встревоженную, повторила:

— Простите, мистер Андретти, но отель полностью занят. Мы уже отменили бронирование и вернули деньги постоянному клиенту, когда вы забронировали номер в последнюю минуту сегодня утром.

Он выпрямился.

— Ну так отмените и верните деньги другому человеку.

— Сейчас почти полночь, сэр.

— И что?

— Я…

— Ренье, — перебила я, сжалившись над ней. — Все в порядке. Мы будем жить в одной комнате. Ничего страшного.

Вот только это была большая проблема.

Огромная, блядь, проблема.

— Это мой отель. Будь я проклят, если не смогу снять номер в своем собственном отеле.

Конечно, это был его отель.

Я едва могла позволить себе дерьмовую однокомнатную квартиру, а он владел отелем на берегу моря в Саут-Бич.

— Я понимаю, но уже поздно, и я хочу спать. — Я зевнула. — Может, мы просто пойдем спать? И если ты хочешь завтра получить свой собственный номер, то можешь приставать к бедной леди утром.

Он сузил глаза.

— Я не пристаю к людям.

— О, Боже. — Спорить с ним было бессмысленно. Я повернулась к той самой домогающейся даме. — Могу я получить ключ от комнаты? — Когда она протянула мне его, я направилась к лифту, а потом сказала: — Если хочешь, следуй за мной. Мне все равно. Я иду спать.

Он последовал за мной, и когда двери лифта захлопнулись, между нами снова воцарилась мучительная тишина. Такими темпами мы могли бы снять немой фильм об этой поездке. Но он повернулся ко мне, и паника в его глазах, словно эта поездка ускользала от него, сказала больше, чем могли бы сказать слова.

Мое сердце упало, и потребность пронеслась по моему телу. Каждая женщина заслуживала мужчину, который смотрел бы на нее так, как Ренье смотрел на меня. Как будто ничто не могло удовлетворить его, кроме меня.

Он шагнул ближе ко мне, его контроль над собой заметно ослабел.

— Почему ты единственная женщина, которая может поставить меня на колени?

— Я не вижу, чтобы ты стоял на коленях. — Моя фальшивая бравада была отстойной, но это было единственное, что стояло между нами и плохими решениями, к которым я так отчаянно стремилась.