Отец выругался, чего никогда не позволял себе при нас.

— Он откинулся в июне, тварь, — напомнила Лялина.

«Ну все, дело в шляпе», — подумал я и мысленно зааплодировал, не себе — ситуации. Лялина подошла ко мне и поцеловала в макушку, как родного.

— Спасибо, Павел, ты здорово нам помог. Приходи завтра в три часа на день рождения.

— Да какой праздник теперь. — Отец стянул майку и зашагал к шкафу, вытащил оттуда рубашку, накинул на себя. — Завтрашний день будет полон задушевных бесед. Спасибо за подарок, сын.

Папаша в своем стиле: не поймешь, ирония это или и правда благодарность.

— Мопед, говоришь? — пробормотал он, застегивая пуговицы. — И откуда у тебя мопед?

— Фрукты продавал, — честно ответил я и добавил на всякий случай: — Человека, который мне здорово помог, тоже обокрали, но он вряд ли писал заявление.

— Еще бы, от детей их не принимают, — сказал отец, стянул спортивки и надел брюки.

— Он взрослый, продает-покупает золото и антиквариат, медали всякие, я у него валюту меняю.

Отец усмехнулся. Он стоял ко мне спиной и смотрелся в зеркало, я увидел это в отражении.

— Хочешь менять по особому курсу? Если возьмем шайку по твоей наводке — помогу. Только не связывайся с этими… Они все под криминалом, и хорошие до поры до времени. В кого ты у меня такой… предприимчивый?

— Выстрелил спящий ген, — ляпнул я и лишь потом понял, что использовал знания взрослого.

Лялина демонстративно достала блузку, намекая, что собирается переодеваться, и я сказал:

— Пойду домой. Можно, я буду вам звонить, узнавать, что и как?

— Можно, — ответила Лялина, и я вышел в коридор, пропахший куревом, сивухой и луковой зажаркой.

На улице уже стемнело, и Илью я заметил, только когда из темноты выплыл силуэт и устремился ко мне, размахивая руками. Вскоре он подошел к дорожке, куда из окон падал свет, который высветил его встревоженное лицо.

— Ну?

— Сработало. Клюнули, — отчитался я. — Ща в отделение побегут всех на уши ставить.

— Как ты смог? — удивился Илья. — Я до последнего не верил. Что твой отец нам поможет, учитывая. Какой он.

— У него своя выгода — раскрыть преступления и получить поощрение, — объяснил я. — На наши проблемы ему плевать. А тут все на блюдечке — как не схватить готовое? Кстати, у него день рождения завтра, у них с мамой один за другим.

— Поздравил так поздравил, — улыбнулся Илья и сразу погрустнел, задумавшись о судьбе своего магнитофона — а что, если его уже кому-то продали?

— У меня больше ценного пропало, — попытался его утешить я. — И телек, и мопед, который двести баксов стоит. И спортивный инвентарь. Надеюсь, успеют взять воров до того, как они распродадут наше добро. Это ведь небыстрый процесс. И вряд ли они сбывают украденное у нас в городе.

— Откуда выводы? — прищурился Илья.

— Да рассказали мне, что эти черти ограбили человека, уважаемого в криминальных кругах. Все точки, куда можно сбыть награбленное, под надзором.

Домой мы поехали в «Икарусе», покачиваясь на круге, разделяющем его на две части. Честно расплатились с кондукторшей, которая пошла дальше и тщетно пыталась выбить копейки за проезд с вырубившегося алкаша. Тот мычал, сучил ногами и матерился.

Пробудилась память взрослого и вошла в конфликт с настоящим. Кондуктор — самая адская, неуважаемая и низкооплачиваемая работа, когда ты не защищен, тебя могут обматерить школьники, ударить гопники. Удивительно, что кто-то соглашается работать на таких условиях! Вышибала на минималках.

И тот же контролер двадцать лет спустя — уважаемый человек в сопровождении силовиков, которого все боятся. Как же все изменится! Люди, считающие девяностые «святыми» — кто вы?! Где ваши глаза? Или совесть?

Илья вышел на своей остановке, я — вместе с ним, чтобы позвонить бабушке и попросить заехать за мной. Про ограбление решил ей не говорить, пусть думает, что мопед просто поломался, а то еще разволнуется, ночью спать не будет.

Домой я прибыл без малого в десять, еле волоча ноги.

Борис нарисовал карикатуру на грабителей и приколол к стене. Мамы не было, Наташки тоже, и поужинали мы мужской компанией. В десять, так никого не дожидаясь, мы начали укладываться спать, ведь меня ждал очередной сложный день, но вдруг я кое-что вспомнил: октябрь близко! Скоро путч, расстрел Белого дома. Да он вот-вот уже грянет! Вспомнить бы еще точные даты.

Вот так думаешь — попаду в прошлое, как наворочу дел! А оказывается, что ты не помнишь даже судьбоносных дат ближайшего прошлого.