Не говоря больше ни слова, я встал, придвинул свой стул и направился к бару с четким посланием — убирайтесь к чертовой матери. Конечно, "L'Oscurita" был рестораном и баром Ашера, но он был и моим во всех отношениях, которые имели значение.

Ашер это уважал.

Мой персонал это уважал.

Мои клиенты это уважали.

Если бы только моя семья это уважала.

Увидев мое приближение, Тесси небрежно подвинула к Ариане свой стакан с контрабандным лимонадом, после чего ее глаза загорелись. Она повернулась ко мне.

— Вы закончили? Я не хочу, чтобы тетя Люси умерла, но вы, ребята, проторчали здесь весь день!

При этих словах Ариана выпрямилась, а я проклял болтливость своей младшей сестры.

Мой голос был твердым, когда я резко сказал:

— Тетя Люси не умрет. Мы пересматриваем меры безопасности на ее свадьбе в качестве меры предосторожности. В этом есть разница. — Я добавил последнюю фразу для пользы Арианы, потому что не хотел, чтобы она побежала в полицию из-за Люси.

Умные глаза Тесси сузились.

— Ты используешь громкие слова, потому что хочешь, чтобы я замолчала? Потому что я знаю, что значит "предосторожность"".

Конечно, она знала.

Я прислонился к барной стойке, во рту появился кислый привкус, и я произнес.

— Прости, малышка. Я должен обучить Ариану. Ее первая смена на следующей неделе.

Мы с Тесси редко виделись, но у меня был процветающий бизнес, которым нужно было управлять, сотрудники, о которых нужно было заботиться, и клиенты, о которых нужно было думать. Это было отстойно, но это был и реальный мир. У меня был сын в Алабаме и младшая сестра в Калифорнии. Тем временем территория Романо охватывала Восточную Канаду и Северо-Восточную Америку. И хотя я хотел защитить Тесси, с нашей кровью она довольно скоро узнает, какой хреновой может быть жизнь.

Ариана посмотрела между мной и Тесси, ее глаза коротко пробежались по моему лицу, а затем остановились на лице Тесси.

— Не понимаю, почему ты не можешь побыть здесь, пока я стажируюсь.

Тесси наклонилась вперед. Ее глаза сияли, когда она кивала головой, как одна из тех кукол-хулахуп на приборной панели автомобиля, едущего со скоростью сто двадцать миль в час.

— Можно? — Она сжала ладони и переплела пальцы. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Бастиан.

Я хотел провести время с сестрой, конечно, но я не хотел, чтобы она была свидетелем моей неустанной битвы с Арианой.

Битвы.

Вражды.

Прелюдии.

Как бы вы это ни называли, это было неуместно для восьмилетнего ребенка.

Но Тесси и так было трудно отказать один раз, а отказать ей дважды я не мог, поэтому кивнул головой. Тесси спрыгнула со своего места, как летающая обезьянка, крепко вцепилась в меня, когда я поймал ее в воздухе, и прижалась к моей щеке несколькими небрежными поцелуями.

Я заметил любопытные глаза Арианы, когда перекладывал Тесси на спину. В этих морских зеленых глубинах таился вопрос, но я был не из тех, кто спрашивает. Я был из тех, кто требует. Но при Тесси я не мог, потому что не хотел, чтобы она думала, что это нормально, когда какой-то ублюдок так с ней обращается.

Лицемерие не покидало меня.

Как будто мне есть до этого дело.

Я начал говорить в быстром темпе.

— Сегодня вечером тебе пришлют домой меню напитков. Прочитай его. Запомни его. Живи им. К следующему тренингу ты должна будешь уметь готовить, описывать и продавать все, что есть в меню.

Ее глаза рекламировали ее ненависть ко мне, как огромный рекламный щит на Таймс-сквер.

— И это?

Я смерил ее взглядом за то, что она меня прервала, но эффективность моего взгляда, вероятно, уменьшилась из-за очаровательной восьмилетней девочки, прижавшейся к моей спине.

— Завтра. В то же время.

Глаза Арианы встретились с моими, и она скрестила руки.

— Это будет в половине первого или в три часа второго? — она посмотрела на часы.

Ариана ничего не упускала из виду. У Эльзы было такое же отношение. Мне это нравилось в ней, поэтому, увидев это в Ариане, я разозлился.

Я проигнорировал и ее отношение, и ее вопрос, не желая сегодня больше заниматься ерундой.

— Блендеры в задней части бара. Убедись, что крышки плотно закрыты, прежде чем нажимать на кнопки. Крышки заглушают звук, а никто не хочет слышать, как работает помощник.

Она проигнорировала этот выпад, не обращая внимания на то, что я такой же засранец. Что-то в этом — и в ней — заставляло меня чувствовать себя незащищенным. Я хотел, чтобы она была такой же, как все.

Трусихой.

Жалкой.

Слабой.

Беспомощной.

Но даже думая так, я понимал, что она не такая. Она либо сопротивлялась, либо полностью игнорировала меня, и это, в свою очередь, нервировало меня. Мне нужно было, чтобы она ушла.

Сейчас же.

Я указал на дверь за ее плечом и заговорил еще быстрее.