Она солгала.

Грэм полностью владеет ситуацией, а я только доставала лед, потому что в этот час у нас не было много народу.

Вот корова.

В туалете я поправила прическу и макияж, вытерла щеку, на которую Бастиан смахнул мокрое пятно, прокляла ветерок за отсутствие трусиков и снова вышла из уборной. Грэм кивнул мне, когда я проходила мимо него. Я спустилась по лестнице, спина болела с каждым шагом, и осмотрела пустой подвал.

Ничего.

Ведра со льдом были опустошены и стояли на стеллаже в стороне.

Я спустилась по ступенькам и пригнулась к задней стенке бара. Дана прошла мимо, ее прежняя ухмылка исчезла, а идеальные черты лица нахмурились. Я подняла крышку морозильной камеры.

Полная.

Что? Бастиан…?

Нет, он бы не стал.

Грэм прошел мимо меня и потрепал по плечу.

— Не за что.

— О. — Конечно, это был Грэм. Я сжала его руку и улыбнулась. — Спасибо.

— Без проблем.

Горло прочистилось, и мы оба повернулись лицом к Бастиану.

— Виски. Крепкий. — Он выглядел таким раздраженным для человека, который только что кончил мне в рот и смотрел, как я это глотаю.

Я повернулась к Грэму.

— Я возьму заказ.

Он кивнул и направился в свой конец бара, где сделал вид, что занят.

Я заговорила тихим голосом.

— Еще нет и пяти.

— На самом деле мне не нужна выпивка. Я просто хочу, чтобы он ушел.

Мои глаза на мгновение расширились, и я вгляделась в его лицо, удивляясь, как вообще мы здесь оказались.

— Почему?

Бастиан не мог ревновать.

Он не выглядел способным на это.

Он поправил запонки, не удосужившись уделить мне все свое внимание.

— Потому что ты здесь для того, чтобы работать, а не прелюбодействовать с сотрудниками. Если только это не я.

— Ты пытаешься меня разозлить? — Я облокотилась на барную стойку. — Это не работает. Я нахожу твою ревность… забавной.

— Это не ревность. Это факт. Ты пришла сюда подавать напитки, а не трахать каждого встречного сотрудника.

— Тебе не кажется, что это лицемерие? — Я подняла подбородок и уставилась на него. — Ты почти трахнул меня.

Боже, когда я еще была такой грубой?

Его, похоже, слишком забавляло раздражение, пробежавшее по моему позвоночнику, и его глаза переместились на мои губы, а затем вернулись к моему лицу.

— Я не работник. Я твой босс, и если бы ты заботилась о своей работе, то стала бы вести себя не как следователь, а как сотрудник.

Следователь.

Он не мог знать о моих намерениях, но это слово все равно било по моему пульсу. Достаточно, чтобы заставить меня отступить. Немного.

Я склонила голову набок и посмотрела на него.

— Что тебя так взволновало?

— Синие яйца, — сказал он так, словно только что не кончил мне в рот. Он ни в коем случае не был готов к еще одному раунду. Его глаза опустились к моей груди, заставив меня тяжело вздохнуть. — Я собираюсь отправиться в свой кабинет, подрочить на образ твоих губ вокруг моего члена и кончить в твои трусики. — Боже. — Не смотри так потрясенно. Я знаю, что твоя голая киска все еще мокрая для меня. Готов поспорить, она течет по твоим ногам, пока мы разговариваем. Ты должна контролировать себя, пока клиент не увидел. Мы не хотим, чтобы они подумали, что ты непрофессионал. — Он перевел взгляд на дверь, в которую только что вошла группа полицейских. — У тебя есть клиенты, а у меня есть твои трусики, в которых можно устроить беспорядок.

А потом он ушел.

Самое ужасное?

Я все еще хотела его.

Не знаю, как я могла смотреть Дженн в глаза после того, что произошло вчера, но это далось мне на удивление легко. Может быть, потому, что я лежала горизонтально на диване напротив нее, деля свое время между тем, чтобы смотреть в потолок и разглядывать ее склоненную набок голову.

— И это все обновления, которые у тебя есть? — Она склонила голову набок и скользнула взглядом по моему телу, одаривая меня неуверенностью, как это у нее хорошо получалось.

Я должна была рассказать ей о Бьянки и о том, как Бастиан, Винс и Джио угрожали ему. Вместо этого я устроила ей самый легкий инструктаж. Обычные повседневные задания. Тишина на всех фронтах. Не о чем докладывать.

Похоже, она подозревала обратное.

Я кивнула, размазывая беззаботность по лицу, как масло по буханке хлеба.

— Это все.

Она тихонько хмыкнула и скрестила ноги.

— Ты кажешься другой.

Я опустила взгляд.

— Я набрала вес? В "L'Oscurita" такая вкусная еда. Я ничего не могу с собой поделать.