Паника и страх в глазах Володи, который жестоко обломался с вдовушкой, которая оказалась обычной лгуньей.

Смотрю я на него, и никак не могу представить того, чтобы Роман так паниковал.

Не-а.

Если бы он стоял тут, а в дверь ломился голодный огромный динозавр, то он пошел бы с ним на разборки.

Он бы не испугался ни мертвого, ни живого, ни бывшего мужа красивой “вдовы” с очаровательным носом.

Набил бы морду мужу-динозавру, вернулся и попросил бы чаю.

— Пойду открою, — сажусь, а после поднимаюсь на ноги.

Если бы Рома не испугался, то и я не должна бояться.

Но руки у меня дрожат.

— А где балкон?

Я удивленно вскидываю бровь на хриплый и дрожащий вопрос Владимира.

— Есть тут балкон, — указываю в сторону окон, что занавешены тяжелыми бархатными шторами. — И в спальне.

Точно.

Он же не знает, где спальня.

Опять бьют по входной двери кулаками.

Какова вероятность, что мой бывший муж-бандит саму меня прикончит, завернет в ковер и вывезет куда-нибудь на карьер?

Ловлю себя на мысли, что меня это перспектива не пугает, ведь моя смерть будет означать то, что ему не все равно.

Нет ничего хуже равнодушия.

— Черт! — шипит бледный Владимир и кидается к шторам, за которым затем ищет дверь на балкон.

— Замерзнешь, — подхватываю плед и кидаю в него.

Наблюдаю за тем, как Володя жалко закутывается в плед и выныривает на балкон.

М-да.

Мелкий мужичок.

Неудивительно, что он в тридцать пять лет оказался без детей и жены.

Приглаживаю волосы и шагаю прочь из гостиной под новую яростную долбежку в дверь.

— Иду!

Голос мой выходит громким и немного истеричным.

По пути к двери, за которой все смолкает, поднимаю с пола свое пальто и накидываю его вешалку. Задерживаю взгляд на куртке Владимира… и не прячу ее.

В конце концов, я — свободная женщина, и мне нечего бояться перед чокнутым бывшим мужем.

Однако я все же вздрагиваю, когда за дверью раздается его напряженный тихий голос:

— Лера.

Просто назвал мое имя без приказа открыть дверь, а у меня все кровь отлила от лица и руки онемели.

Лучше бы там за дверью, честное слово, был голодный динозавр, чем Рома.

— Что ты тут делаешь? — задаю я громкий вопрос, который вздрагивает страхом. — Ром, ты на время смотрел?

— Открывай.

— Нет.

— Начинайте, парни.

Замерев с широко распахнутыми глазами, я понимаю, что если я не открою дверь, то мне ее вынесут мальчики Романа.

— Я открою! — взвизгиваю я. — Открою!

Пять минут назад страдала от того, что Роман оставил меня и забыл, а сейчас пытаюсь выровнять сбитое дыхание.

Подхожу к двери, касаюсь защелки и цепенею.

Мне кажется, что я умру, если увижу сейчас Романа вживую. Либо точно в обморок грохнусь.

— Лера, — повторяет он мое имя, и у меня сердце о грудину бьется, как мотылек о стекло.

Может, мне бросить угрозу, что я вызову полицию, которая заберет его вместе с парнями, но понимаю, что это не сработает.

Владимира вот можно было прогнать подобным предостережением.

На выдохе резко проворачиваю защелку несколько раз и открываю дверь, а затем весь мир останавливается, когда наши с Романом взгляды пересекаются.

Его глаза — холодная сталь, от которой на моей душе проступают тонкие нити кровавых ран.

Он тут.

В брюках и одной рубашке, что расстегнута на две первые пуговицы, а за его спиной Святой Валентин и Вася, который шепотом здоровается:

— Здрасьте.

— Здрасьте, — повторяет за ним Валентин и с неловкой улыбкой прячет лом за спину.

А я даже моргнуть не могу, глядя на Романа, который немного прищуривается, а затем по-хозяйски проходит в квартиру.

Я отступаю в сторону и все еще не могу моргнуть. Я должна что-то предпринять, но ничего не приходит на ум, потому что Роман ворвался ко мне будто из другого мира.

Роман кидает взгляд на куртку Владимира, а после без слов смотрит на меня все тем же стальным и острым взглядом.

Я опять не угадала.

Я думала, что он кинется искать Владимира по всем углам, а потом не оставит от него живого места, но Роман стоит передо мной и молчит.