От его слов горько, я будто умираю внутри. Рассыпаюсь на тысячи осколков, превращаюсь в обычную пыль, которую развеет ветер. Мне бы найти слова для оправдания, для защиты. Но не могу, язык замораживается и примерзает к нёбу. Я ведь сильная, могу постоять за себя. Какого черта я молчу и позволяю поливать себя дерьмом?!

На глаза наворачиваются слезы, но я кричу себе мысленно: «Не реви! Не реви!»

А тем временем Слава, сам того не осознавая, продолжает меня уничтожать:

— Что смотришь на меня, как бедная овечка? И слезы мне твои не нужны, они неубедительны. Нужно стараться лучше, Танюша. Два тебе за актерское.

Он стоит в паре метров, и впервые я рада этому, потому что боюсь, что он может сорваться и наделать дел. От него исходит столько злости, столько ненависти ко мне.

Я не заслужила такого.

— Не получилось размотать меня, детка. Но, знаешь, я помогу тебе, — Слава улыбается зло, ноздри раздуваются. — Тебе же бабки нужны? Вам всем нужны от меня бабки.

Неуклюже лезет в карман, его сильно ведет. Еле попадает и достает оттуда несколько красных купюр, сминает их в кулаке. Подходит ближе, берет мою руку и с силой запихивает мне в ладонь деньги.

— Не знаю, сколько стоит аборт, мне это неинтересно. Да и тебе, походу, тоже, потому что я вообще не уверен в существовании этого ребенка, — отшвыривает мою руку и отступает от меня шаг за шагом.

Выпускает пулю, которая попадает прямо в сердце и уничтожает меня. Убивает одним выстрелом ту беспечную, веселую девчонку, которая всегда и все по жизни делала правильно. Та девочка позволила себе поступить так, как хочет сердце, лишь раз — и посмотрите, чем дело обернулось.

— Надеюсь, этих денег тебе хватит, чтобы отвалить и исчезнуть из моей жизни. Навсегда.

Разворачивается и уходит, даже не обернувшись.

Глава 2. Ветер злых перемен

Таня

Смотрю на своего парня, который засунул язык в рот какой-то девке, и устало приваливаюсь к стене. Я прямо как чувствовала, что этот мудак окажется обычным бабником.

А ведь лапши мне на уши навешал, мама дорогая…

Наконец меня замечают, и Леша подрывается, торопится ко мне, а я спешу развернуться и уйти отсюда, потому что все, что я хотела увидеть, — увидела. Хорошо, что за тот месяц, что мы встречались, я додумалась не переспать с ним.

— Таня, это не то, о чем ты подумала! — верещит он через клубные басы.

Леша бежит за мной, а я выключаю мозг и просто иду. Злость затапливает меня, горечью оседает в животе.

В темном коридоре вижу двух разговаривающих парней. Подхожу к тому, что выше, разворачиваю к себе лицом.

Красавчик.

Беру его лицо в свои руки и целую со всей страстью, на которую способна. Он тут же прижимает меня к себе, так плотно, что вздохнуть тяжело. Его язык вовсю орудует у меня во рту, а я даже мыслями не поспеваю за ним.

— Слава, — севшим голосом представляется он, едва оторвавшись от меня.

— Таня, — выдыхаю ему в рот и снова целую…

— Татьяна, у нас еще есть время. Но немного. Вы можете взять пару дней на раздумье, но не более, сами понимаете, — голос гинеколога вырывает меня из воспоминаний.

— Как будет проходить процедура в случае, если я решусь? — спрашиваю тихо и продолжаю теребить ручку рюкзака.

Виктория Леонидовна поправляет очки и смотрит на меня:

— Все просто: на приеме вы выпиваете препарат и отправляетесь домой. В течение двух дней все решается, и на третий день вы приходите на УЗИ, где мы оценим ситуацию.

— Это не больно?

— Не больнее, чем обычная менструация. Конечно, при условии, что все пройдет хорошо.

— А если плохо? — проглатываю ком, образовавшийся в горле.

Женщина мягко, скорее снисходительно, улыбается мне:

— Давайте не будем об этом думать? Вы девушка молодая и здоровая, противопоказаний нет. Будем наблюдать, думаю, все пройдет хорошо.

Замолкает и ждет от меня следующего вопроса. У меня их масса, на самом деле. Но я не могу собрать воедино все мысли.

— Вы считаете это ошибкой? Аборт? — спрашиваю неожиданно у нее.

Виктория Леонидовна вскидывает брови:

— Татьяна, аборт — процедура добровольная и разрешенная в нашей стране. С моей стороны было бы неэтично оценивать действия и решения моих пациенток.

От теплоты ее голоса я буквально таю. Слезы стекают по лицу и капают на руки, которые не переставая накручивают ручку рюкзака на пальцы.