— Информацию уже получила полиция, — холодно процедил Паша. — Даже если мы ее удалим, доказательства у них останутся.

— Я могу… Могу взломать их базу, — Вадим пристально посмотрел на него.

— Дать тебе компьютер в руки? Да сейчас, — хохотнул Паша. — Бегу, только шнурки поглажу.

— Мне тоже нужны гарантии.

— Нет.

Паша неожиданно сорвался с места и приблизился, отчего Вадима резко скакнул назад. К стене.

— Никаких тебе гарантий, сопляк. Радуйся, что у меня хватает выдержки, чтобы не свернуть твою шейку голыми руками.

— Когда убили моего отца, себя так же успокаивали?

На сей ядовитый выпад Паша вскинул подбородок и выпрямился.

— Твой отец подставился под гильотину, когда попытался похитить моего сына, — отрезал он. — И жив ты только по одной причине, Вадим: у Антона слишком большое сердце. Он бы не хотел, чтобы его бывший товарищ сдох. Пусть и утверждает обратное. Поверь, у меня куда меньше милосердия к лицемерным подонкам, вроде тебя. Для которых существует только их мнение и неправильное.

— Мне нужен компьютер, — сухо сказал Вадим и отошел к койке. — И гарантия безопасности со свободой. Как только я окажусь вне поля зрения Донского, то сразу покину страну и исчезну из вашей жизни.

— Я подумаю.

Паша развернулся на каблуках и двинулся к выходу. Когда он перешагнул порог, услышал крик:

— Вы мне должны, Павел Александрович! Ваша семья разрушила мою!

«Аккуратно достаньте вашего кактусенка из старого горшка. Землю с корешков мы не оттряхиваем! Сразу ставим в середину его нового домика, слегка поглаживаем. Растения любят нежность…»

— Садись, колючая тварь, — Антон бросил кактус на дно горшка и лопнул пузырь жвачки.

Руки саднило, потому что перчатки порвались. Несмотря на тонкость, иголки у растения оказались довольно острыми. Этого хватило, чтобы через полчаса после начала пересадки, пятнадцать из которых ушло на просмотр видеоинструкции, он возненавидел цветы всей душой.

— Сдохнешь, я тебя подброшу в смузи Боярышникова, — вновь пригрозил кактусу и с ненавистью покосился на шляпку из оранжево-красного цветочка.

Попасть в дом оказалось легко при содействии матери Миланы. Охрана не задала ни единого вопроса, система сразу пропустила его. В качестве места для жилья ему предоставили комфортабельный домик для прислуги. По размерам он походил на трехкомнатную квартиру в приличном районе, доверху набитой всем необходимым. И выглядел куда лучше, чем его дыра в Чертаново.

Здесь даже воду не отключали посреди лета, как любили делать в его районе. А запасы новейшей техники и система климат-контроля вкупе с роботом-уборщиком последней модели просто радовали глаз.

Почти рай. Если забыть, зачем Антон сюда перебрался.

За высокими стеклянными стенами зимнего сада расхаживала Милана. Он замечал ее силуэт сквозь обильное цветение сирени и пышные кусты роз. Угадывал по движениям: злилась она или нервничала. Вот сейчас точно злилась, поскольку вынуждена терпеть его на своей территории.

Решив, что одному страдать слишком скучно, Антон сыпанул от души грунт в горшок и пропел:

— Когда подохну, ты будешь свободна, бэйби. Будешь куражиться на Мальдивах и тратить мои денежки. Крутить хвостом перед шоколадными мачо, сосать леденцы из апельсинового сока…

— Канарейкин!

В сад ворвалась взбешённая Милана. Ее рычание заставило Антона выронить совковую лопатку для пересадки. Звон и грохот перевернутого горшка с остатками песка согнали с веток цифровых бабочек. Чувствительная к звукам система сымитировала их полет к стеклянному куполу.

— Чего пугаете, Милана Глебовна? — он с возмущением покосился на камеру, которая как раз повернулась в его сторону. — Доведете кактус до фотосинтезированного инфаркта! У бедняжки отпадут колючки, и пожелтеет жопка.

Конечно, внедренный «Кардинал» искажал звуки и записи изображений. Да и вряд ли кто-то станет проверять работу садовника, но Антон не рисковал. Выразительно выгнул бровь и кивнул на снимающего их бота, затем очаровательно улыбнулся.

— Оу, — Милана взяла себя в руки, после чего принялась тщательно подбирать слова. — Извините, Тони… Но вы бы пели потише. Никак не сосредоточиться.

— Нет, — дерзко ответил он.

— Почему?

— Растениям требуются положительные эмоции. Видите? — Антон поднял горшок и продемонстрировал кактус. — Пердуция цветет.