Шрифт:
– Погодите, Виктор Сергеевич, отнесу вас!
Мира сбегала на второй этаж, забрала у храпящего на полу Ютавича ключи от ворот. Вернувшись, схватила банку и понеслась с ней к выходу. На улице было не очень темно, однако сразу пробрал холод. Осьминог в банке безвольно колыхался, как желе, закрыл глаза.
Хоть бы не умер!
– Виктор Сергеевич, вы потерпите, я быстро добегу, – приговаривала Мира, желая только одного: не зацепиться за корни и не разбить свою ношу.
Глава 2
Кто-то зажал Мире рот и дёрнул в кусты. Она уцепилась за банку, пискнула. Над ухом прошептали:
– Тихо, не вопи.
От пальцев шёл знакомый запах технического масла: да это Рина! Теперь можно выдохнуть. Мира показала ей осьминога, но тётка только неодобрительно цыкнула и сказала:
– Идём, быстро, смотри не навернись.
Казалось, в зарослях скользит чёрный ниндзя, тёмный свитер и джинсы облегали подтянутую фигуру.
Высокая и сильная, Рина невольно вызывала восхищение – конечно, когда её рот был закрыт, а не извергал поток нравоучений.
Короткие седые волосы, точёный нос, загорелое лицо, задубелое от морских ветров. Только бровей и ресниц в последнее время не стало, тётка их рисовала и наклеивала, если надо было идти на люди, а уж куда девала свои – попробуй спроси.
Смартик она забрала и спрятала в ближайшее дупло. Понятно, почему: через него спецслужбы могут не только определить, где человек находится, но и прослушать, что кругом говорят, удалённо включить камеру.
Они спустились к берегу, обогнули останец в два человеческих роста. За грудой камней была обточенная морем скала, Рина склонилась к ней. Из трещины протянулся тонкий синий луч, прошёлся по радужке глаза, и кусок скалы отъехал в сторону. Открылся узкий тоннель. Стоило войти, «дверь» сзади бесшумно встала на место, а впереди зажёгся свет.
Мира присвистнула: это сколько же денег надо было потратить, чтобы оборудовать пещеру электроникой и системой распознавания! И, главное, зачем? Неужели дома не сидится?
Но на все вопросы тётка отвечала: «После!»
В просторном гроте под потолком сияли светодиоды, они отражались в неподвижной воде маленького озера. За ним виднелся лабораторный стол, под влагозащитными чехлами угадывались старый компьютер и микроскоп. Справа от входа расположилась вешалка с гидрокостюмами, рядом стояла ванна – к ней-то и поспешила Рина. Щёлкнула выключателем на стене, зажурчал мотор.
– Давай сюда своего красавца, – скомандовала она. – Вытряхивай в ванну, попытаемся реанимировать. Здравствуйте, а руку ему кто оторвал?
Строго говоря, щупальца есть у кальмара, они с крючками на концах, а у осьминога – восемь рук. Но сложновато держаться научной терминологии, глядя на тонкие конечности.
– Я оторвала, – призналась Мира.
– Молодец, Мирослава! – саркастично заметила тётка. – Хоть не третью справа. Но, похоже, парень всё равно потомства не оставит – нежилец. А жаль, уверенный в себе, не боится ничего. Пришёл ко мне и заявляет: почему, дескать, нарушаете запрет, в море плаваете?
– Виктор Сергеевич…
– Его зовут Винч. «Виктора Сергеевича» я придумала, а то бы Николай не понял.
– Ясно. Может, культю надо прижечь? Он кровью в воде не истечёт?
– Мускулатура головоногих зажимает рану, не бойся.
Рина приподняла мягкую голову осьминога, над щупальцами проходила длинная щель.
– Вот, смотри, это мантийная полость. – Тётка вставила внутрь шланг. – Там жабры, их надо хорошенько промыть. Только не направляй струю на мешочек с внутренностями – сердцами и прочим, можешь повредить. Нежное всё, маленькое.
Мира перехватила шланг, придержала раздувшуюся от воды голову. Глаза Винча по-прежнему были закрыты. Неужели умер? Такой хорошенький!
За десять минут промывания ничего не менялось, только пальцы окончательно закоченели.
– Ладно, хватит, – махнула Рина. – Похоже, сдох твой приятель. Нет худа без добра: препарирую его, давно хотела узнать строение октопус сапиенс. В своё время у меня была подобная возможность, не представляешь, как я жалела, что упустила её! Но, с другой стороны, очень сложно резать близкое существо. Не сосредоточишься.
– Ничего не сдох, вон щупальце дёргается. – До Миры вдруг дошло: – У тебя был ручной октопус? – от удивления она даже выпустила шланг, но снова подхватила. – Ты не рассказывала!
Рина покусала губы. По её гримасе было ясно: воспоминание болезненное. Но Мире хотелось вытянуть правду, она вздохнула мечтательно:
– Вот бы мне тоже такого питомца! Я его всяким фокусам обучу, девчонки будут визжать от восторга. И ролики поснимаю.
– Держать разумное существо против его воли? – Рина фыркнула. – Да у тебя в прошлом году два хомячка сдохло. Ты же из дома как уйдёшь, так сутки не показываешься. А октопусы более чувствительны к содержанию кислорода в воде, чем обычные осьминоги. Надо за фильтрами следить, за аэратором, мотор постоянно гонять, чтобы промывало. Едят они по пять раз в день, кормить чем будешь, картофельными очистками?