Шрифт:
– Договорились. Люблю твои блинчики. Они у тебя чудесно получаются!
Варя поспешила к себе в комнату. Сударушка сказала, что ей должны что-то принести. Интересно, что это будет? И кто это принесёт? Сейчас-то что делать? Сидеть в своей комнате и ждать? Если к бабушке на кухню уйти, посыльный от Ниловны наверняка себя не проявит. Они же, волшебники, все такие из себя инкогнито…
Но ответ пришёл гораздо быстрее, чем думала Варя. Она села на заправленную кровать, подобрав ноги, – мама так делала во время занятий йогой. И вдруг прямо перед девочкой откуда ни возьмись появился красивый зверёк. Длинный такой, продолговатый, с длинным хвостом и чудными маленькими ушками.
Зверёк был совершенно белый. Варя даже подумала: может, он всё это время и сидел здесь, замаскировавшись на белом одеяле, просто она его сразу не заметила?
Из окружающей среды он выделялся только маленькими чёрными глазками-бусинами на треугольной головке, розовым носиком и угольным кончиком хвоста.
Двигался интересно. Сделает движение, перебирая короткими лапками, – поднимет голову, вглядываясь в Варю. Ещё несколько шагов – и снова смотрит. Глазки умненькие. Шёрстка красивая, волосок к волоску.
«Какой же он миленький!» – подумала Варя.
Мимимишные животные были её слабостью. На это её кошули, собственно, и взяли.
– Тебя как зовут? – спросила Варюшка.
Она была уверена, что волшебный зверёк должен теперь представиться по всей форме. Однако тот ничего не сказал.
«Интересно, это соболь? Или как он правильно называется?» Девочка не сдержалась и сфотографировала пушистика. Потом только подумала: а вдруг она сейчас поступила невежливо? Существо-то волшебное. Обидится ещё. Как заколдует! Превратит в лягушку или червяка какого-нибудь.
Но зверёк, тьфу-тьфу-тьфу, на телефон никак не отреагировал.
– Ты мне что-то принёс?
Если маленький гость пока и не говорил ничего, то слышал он прекрасно. Тут же крутанулся волчком, спрыгнул с кровати, в несколько прыжков достиг стоящего у стола стула, забрался наверх и очутился у лежащей под светом лампы толстой книги. И всё получилось так шустро, за какую-то секунду, что Варя просто обалдела от его молниеносной скорости.
Она подошла к столу и осторожно наклонилась над книгой. Таких обложек она раньше никогда не видела – переплёт был украшен узорами из жёлтого металла (неужели это всё золото?) и разноцветных камней.
Надписи на обложке не было. Варя даже побоялась эту красоту трогать.
Но стоящий за книгой пушистик положил на неё лапку и довольно легко для своего веса сдвинул том в сторону Варюшки. Мол, это тебе, подруга, как обещали. Снова крутанулся волчком и исчез. Так же внезапно, как появился.
Девочка ещё немного посомневалась, но в итоге села за стол, положив руки на книгу. Аккуратно провела пальцами по драгоценному переплёту. Явно музейная вещь! Надо с ней аккуратно, чтобы не повредить.
Но перед тем, как открыть книжку, она решила сделать ещё кое-что. Проверила фотку волшебного зверька через поисковик. Мобильный через секунду выдал ответ: «Горностай в зимней раскраске. Хищное млекопитающее семейства куньих».
– Горностай. Красивое название. Ну, будем знакомы, горностай.
Ах да! И ещё кое-что. Варя на секунду выскочила из комнаты.
– Бабушка, дай мне ещё буквально часик. Я с гербарием посижу и потом всё сделаю. Тесто сама наведу, не переживай.
– Хорошо, – отозвалась бабушка. – Потом сразу и поужинаем. Борщик почти готов. Его лучше есть, пока не остыл. Не против, если я музыку включу?
Варя была не против. Она вернулась к столу, закрыв дверь в комнату, и услышала, как на кухне из колонки запел любимый бабушкин артист. Юрий Антонов.
«А я повторяю вновь и вновь:
Не умирай любовь, не умирай любовь!»
Рядом, справа от себя, девочка предусмотрительно положила книгу с гербарием. На всякий случай. Для конспирации. И осторожно потянула обложку вверх.
На первой странице было написано большими буквами заглавие: «Охранит?ли добруши».
Глава 9
Скорбь, ласка и горностай
Бумага, по которой неизвестный мастер (или доисторический печатный станок – Варя не знала точно, как делались такие книги) проложил буквы, была очень старой, пожелтевшей. Эта книга даже пахла как-то по-особенному. То ли кожей, то ли осенними листьями. Наконец поборов свою робость перед этой древностью, девочка углубилась в чтение.