Прошла ещё минута, и ничего больше не было видно. Ни намёка на сеть. Видимо, теперь она «забетонирует» выход где-то там, внутри камня, подумала Варя. Это её окончательно успокоило. На всякий случай она похлопала ладошкой по кирпичам. Ничего необычного.

Приятно осознавать себя человеком, который только что спас мир. Жалко, что никто об этом не узнает… По крайней мере, пока. Очень хотелось кому-нибудь рассказать о зловредном гноме, портале из другого мира, кошулях. Но какэтосделать, онапоканерешила. ДаиЧёрныйведьпросил.

«Надеюсь, что ему станет лучше! И что нам когда-нибудь ещё суждено встретиться снова».

Сумку Варя спрятала в своих вещах. (Бабушка увидит – обязательно ведь спросит, чья это вещь. Так что лучше подальше зарыть.) Позавтракала и принялась отвечать в телефоне на сообщения московских подружек. Их за последние дни изрядно накопилось. Все её потеряли.

На душе было радостно. Она справилась.

Как же это было вкусно! Ароматный чай на травах, кусочек шербета и нежнейшая пастила. Бабушка научила: лакомиться нужно непременно маленькими кусочками, растягивая удовольствие. И запивая мелкими глотками чая.

– Скажи же, вкусно?

Варя только молча закатывала глаза с блаженной улыбкой – мол, полностью с вами согласна, сударыня.

Они сидели вдвоём за круглым белым столиком в саду фабрики пастилы. Столиков здесь было много. И везде люди – угощались чем-то не менее вкусным.

Вокруг порхали девушки в старинных однотонных платьях с накрахмаленными передниками. Собственно, и Варя с бабушкой своими костюмами полностью соответствовали эпохе. И от этого было необычайно весело. Отминусовали они сегодня от текущего календаря сто двадцать лет.

Этим утром бабушка ворвалась в комнату, пока девочка ещё спала, и распахнула шторы, впуская в комнату солнечный свет.

– Сегодня особенный день, Варюшка. День, когда в нашем городе работает машина времени.

Что это означает, Варя скоро узнала. Не давая внучке опомниться, бабушка отпустила ей всего десять минут на сборы, вызвала такси и доставила всё ещё зевающую Варюшку в театр. Там они, как сообщила Маргарита Дмитриевна Захарова, «преобразились». В костюмерной театра работала бабушкина подруга. Она помогла подобрать наряды, которые можно было позаимствовать на несколько часов.

Спустя полчаса Маргарита Дмитриевна выпорхнула из театра в строгом приталенном платье с воротником-стойкой на пуговицах. На голове – завёрнутая по бокам шляпка с пышным чёрным пером. А Варюшка – в блузке с оборками и длинной юбке.

– Викторианский стиль! – авторитетно прокомментировала заведующая костюмерной.

Для начала они неспешно прошлись по пешеходным улицам старого города. Окунулись в атмосферу, так сказать. На мощённом камнем тротуаре им повстречался городовой – крупный дяденька в форме, фуражке и сапогах, с шашкой на боку. Городовой – это полицейский, по-старому говоря. До революции такие следили на улицах за порядком.

Увидев бабушку, мужчина расплылся в улыбке, снял фуражку и поклонился.

– Госпожа Захарова, приятственной прогулки!

Повернувшись к Варе, мужчина проделал тот же трюк с поклоном.

– И вам всего доброго, милая барышня.

Варюшка смущённо улыбнулась и покраснела. Она понимала, конечно, что городовой не настоящий, это просто актёр, с которым обожают фотографироваться туристы. Но всё равно приятно было. Милой барышней назвал!

Бабушка, словно тоже играя роль, едва заметно кивнула и продолжила путь. Варя следовала за ней.

Навстречу им то и дело попадались и другие люди, одетые в дореволюционные наряды. Они раскланивались друг другу. Иногда успевали перекинуться парой слов. Бабушка объяснила, что сегодня «ах, Коломна вернулась во времена книг Толстого и Чехова». Как поняла Варя, это было вроде флешмоба. Кинули клич: играем в Россию 1900 года! И улицы тут же наводнились пришельцами из прошлого.

Молодцы они всё-таки здесь, в Коломне.

Позже у Пятницких ворот им повстречался ещё один бабушкин знакомый. Только на этот раз он был одет по-современному. Этого пожилого дядьку с бородой Варя раньше уже видела пару раз. И помнила, что бабушка называла его Виктором.

На мужчине была чёрная футболка с черепом и скрещёнными костями, бандана, из-под которой выбивались длинные седые волосы, и рюкзак за спиной. Ему только ещё говорящего попугая на плече и шпаги на боку не хватало.

«Пират!» – окрестила дяденьку про себя Варя.

Виктор бабушке очень обрадовался. Отпустил несколько комплиментов и ударился в воспоминания. Рассказывая одну из историй – попеременно обращаясь то к бабушке, то к Варе, – он заставил их подойти к правой боковине Пятницких ворот и показал на заделанный решёткой ход, который, вероятно, вёл внутрь башни.