До казармы я добрался без происшествий. Пролез в первый кубрик и замер. Буквально подо мной находились четверо бойцов, лежащих на своих кроватях.

Причем лежали они очень неудобно для меня, лицом вверх, и болтали.

— …Никогда не видел ничего подобного, ребята. Я еще не вышел из-за угла, а тут такой огненный смерч пронесся, меня в стену впечатало. Поверите ли, перед забралом было так жарко, словно я находился в сгустке плазмы. Как он смог такое учудить, ума не приложу.

— Да уж. Это ты прав, Коллин, паренек не промах. Я только тому рад, что он сдох от своего огня.

Я навострил уши. Неужели меня считают погибшим?

— С чего ты взял, что этот гад погиб? — Третий боец приподнялся на локте. — Мой сержант сейчас обшаривает жилой сектор в поисках этого парня.

— Он это делает по приказу свыше. Для очистки совести, так сказать, — лениво ответил тот, кого назвали Коллином. — В том огне никто не выжил. Ребята запеклись в своих скафандрах, а они могли выдержать прямое попадание плазмы из ручного плазмомета. А наш противник, говорят, был голый, в одних лишь штанах. Его напарника взяли живым, отсиделся в оружейке. Мы, конечно, хорошо его приложили, когда подошла резервная группа, но он не сопротивлялся. Потом контрразведка пришла, забрала его. Жаль, конечно, что он не рыпнулся. Так хотелось его пристрелить.

Я размышлял, как мне пробираться дальше. Ползти по воздуховоду? Услышат.

— Брык, — позвал я помощника. — Ты можешь выйти на связь с этими бойцами, что внизу, и сделать так, чтобы они вышли из кубрика? Сбор объявить им, что ли?

— Сделаю.

И тут же четверо подхватились и помчались вон, толкая друг друга. Я в это время на четвереньках поспешил дальше. На последнего из выбегающих посыпалась пыль, и мне пришлось замереть. А тот чертыхнулся, стряхнул грязь с волос и поспешил вон. Я выдохнул с облегчением — пронесло. Следующий кубрик был пуст. А вот в третьем было двое, и они спали. Я задумался. Тащиться через весь корабль по воздуховоду — затея не самая лучшая. Я потратил почти час и дошел только до казармы. До тюрьмы я доберусь, хорошо если к вечеру. Что же делать? Я смотрел через решетку на храпящих мужиков, и мне в голову пришла шальная мысль.

"А почему нет?" — задал я сам себе вопрос, чтобы убедить Глухова послушаться Ирридара. Превозмогая страх, поднял решетку и тихо, словно тень, спустился вниз. Надел костюм бойца, подходящий мне по размеру, нацепил снаряжение и, посмотрев на пришитый бейдж, увидел его имя. Марк Пруст, старший стрелок. Поправил складки, сунул ноги в ботинки, они мне оказались великоваты, вышел в коридор. У дальнего выхода стоял часовой. Это уже хуже. Но я, не дергаясь, спокойно пошел прямо на него. Походку скопировал с бывалых бойцов: расслабленная, немного показушная от бравады. Так ходили все спецы — с осознанием принадлежности к элите войск.

Часовой устало мазнул по мне взглядом. Я понимал, что он может меня остановить, не узнав, и постарался изменить внешность с помощью Лиана. Еще в кубрике я стал взывать к неблагодарному симбионту. Это чудо долго не отзывалось, и я отправил к нему Брыка, наказав убрать волосы и сделать квадратным лицо. То, что я увидел в зеркале на стене, повергло меня в ужас. Голова была голой и кубической.

— Брык, — позвал я бестолкового помощника. — Подскажи Лиану, чтобы сделал похожим вот на этого воина.

Я глазами указал на спящего. Через пару мгновений я стал бойцом спецназа. Я не был Марком Прустом, но был на него похож. Если часовой спросит, кто я или присмотрится, отвечу, что приболел. Но часовой только устало посмотрел и спросил:

— Куда? Выход запрещен.

— К доку, братишка. Сильно голова болит и зубы.

— Понятно. Вижу, что щеки у тебя раздулись. Отметься в моем блокноте, и иди.

Я приложил отпечаток пальца к сканеру, и тот загорелся красным цветом.

Твою дивизию! Не давая часовому опомниться, я ударил его в живот, ребром ладони добил согнутого бойца по шее и отключил его. Теперь нужно рвать когти. Я вышел из казармы, вернее, здесь она называлась отсеком для боевого состава, и поспешил прочь по коридору.

Почти успел. У выхода меня настигла сирена, громко и противно ударившая по ушам. Недолго думая, я заскочил в первый попавшийся кубрик, и он, к моей радости, оказался свободным. Как мог, быстро открутил болты и, не снимая формы, залез опять в воздуховод. Подплыл дрон и уставился на меня своими сенсорами.

"Спалился", — огорчился я.

Открытый космос. Планета Суровая.

— Где госпожа губернатор?

Секретарь лениво поднял взгляд на Карла и процедил сквозь зубы:

— Она занята.

Этого парня Карл видел в первый раз. В прошлый свой приезд на его месте он застал аккуратную девушку, очень внимательную и старательную. Но с тех пор прошло несколько месяцев.

Гаринда обосновалась на Суровой, а мужа отправила на станцию. Как сказал грустный Бран Швырник — улучшать деловой климат колонии. Он сидел в своем офисе без персонала, с одной лишь девушкой-секретарем и скучным голосом рассказывал Карлу о своих проблемах. Торговля идет хорошо, но личной жизни у него нет. Гаринда вся в делах и требует от него усилить, улучшить, нажать и поднять прибыли, что он старательно и делает.