Малыши уснули, посапывая.

— Нам осталось два круга. Только два круга жизни, — одними губами прошептала Шиза.

Открытый космос. Торговая станция Конфедерации Шлозвенг.

Бран изучал отчеты по продажам за последний квартал. Дела шли неплохо, даже можно было сказать, что хорошо. Но Гаринда вечно была недовольна. Она писала ему на его отчетах, что он лодырь и те возможности, что имеет княжество, не использует как следует, требовала от него искать новых покупателей, находить рынки сбыта продукции и корила его за нерасторопность.

Бран понимал, что он может увеличить продажу товаров с планеты, но у него не хватало времени и персонала. Даже это он не мог без ее согласия сделать, его пять человек еле справлялись с той работой, что на них взвалила Гаринда, поэтому об увеличении объемов продаж не могло быть и речи. Ему элементарно не хватало специалистов маркетинга. А денег на новый персонал министерства госпожа губернатор не выделяла.

— Хватит плодить бюрократию, — отвечала она. — Работай лучше.

Читая отчет, Бран предвидел, что его вновь будут отчитывать за недоработки, ведь за квартал он смог увеличить товарооборот всего на полпроцента.

— Работай лучше, — передразнил он Гаринду. — А как?

— Ворчишь, старина? — раздался насмешливый голос.

Бран поднял голову, оторвал рассеянный взгляд от планшета и перевел его на стол напротив. На нем сидел папаша Брык собственной персоной. Нечасто папаша стал баловать своим присутствием его светлость графа Швырника Проворного. Раньше сидел у него часами, разговаривая и делясь новостями. Потом перенял от людей важность и значимость собственной персоны и надолго исчез.

Бран никогда не испытывал к этому проходимцу каких-то добрых чувств, доверия или благодарности. Тот, если хотел, мог испортить жизнь любому.

— Что, нашел новую загадку? — весьма недружелюбно ответил вопросом на вопрос Бран.

— Нет, дружище, вот соскучился по тебе. Дай, думаю, загляну посмотрю, как там поживает Бран. Первый граф Новороссийского княжества, герой сражения на Суровой. Вижу, весь в делах, а я хотел сообщить тебе новости. В том числе и о твоей жене. Но раз ты очень занят, — Брык притворно вздохнул, — тогда я пойду.

Бран раскрыв рот слушал его тираду.

— Стой! — остановил он секретаря его милости. — Что ты там говорил о новостях и о моей жене?

— О новостях-то? Так их много. Вот ты знаешь, что Карла Штурбаха посадили под домашний арест?

— Нет, не знаю. А кто? И за что? — Взгляд у Брана стал более заинтересованный.

— Арестовал его новый начальник службы личной безопасности госпожи губернатора. А она объявила Карлу недоверие.

— Недоверие? — удивленно переспросил Бран. — Не может быть! Его назначил сам его милость.

— Да, дружище, назначил его милость, а арестовала мидэра Гаринда. Сидит Карл под домашним арестом.

— Интересная новость, но я думаю, что его милость разберется, — успокоившись, сказал Бран.

— Конечно, разберется, — как-то странно покладисто согласился с его мнением Брык. — Если вырвется из плена. — Аксакал отрастил седую бороду и пригладил ее двумя руками.

— Из какого плена?

— А я что, не сказал? — снова прикинулся удивленным Брык.

— Нет. Не томи, выкладывай, что знаешь, недоразумение программное.

— Зря ты так, Бран, я же к тебе со все душой. Хотел рассказать о твоей жене и ее любовнике, а ты ругаешься. Ладно, вижу, что ты не в духе, поэтому ухожу.

И исчез, оставив Брана сидеть с разинутым ртом.

— Стой, Брык! — закричал он, спохватившись. Этот пройдоха наговорил всякую чушь и скрылся!

— Чего еще? — Брык вновь появился на столе.

— Что ты знаешь о Гаринде и ее любовнике? — взволнованно спросил Бран.

— Да все знают, Бран, кроме тебя. Ты у людей поспрашивай. Чего ко мне пристаешь? Я только глупый программный код, не больше, — сказал он и вновь исчез.

— Гад, — со злостью произнес Бран. — Все настроение испортил. Пришел, наговорил гадостей и пропал. А ты сиди и мучайся.

Что он имел в виду, когда говорил о любовнике Гаринды? Чушь какая-то. Они с Гариндой жили душа в душу. После всего того, что им пришлось пережить, она не могла так поступить с ним. Нет, не могла!

Бран решительно потряс головой, отгоняя навязчивые мысли. Но они лезли через щели сомнений, будоража его чувства и не давая покоя. Любовник Гаринды! Он перекатывал эти слова на языке, и они отдавали горьким привкусом.