– Тогда в кафе посидим. Вон в том, где столики на улице, – подруга тычет пальцем вперёд. Поворачиваю голову в указанном направлении. В груди тут же болезненно начинает ныть. Черт. Это то самое кафе, куда водил меня Костя.

– Кать, у меня денег впритык. Ты ж знаешь, я на телефон коплю. Да и у Темки скоро день рождения. Я обещала его в аквапарк сводить. Вообще лишней копейки в кармане нет.

– Я угощаю! – Катя цепляется за мою руку и смотрит на меня с такими щенячьими глазами, что сложно держать оборону.

Что ж они все так на меня влияют? Я все чаще становлюсь безотказной.

– Ну, пожалуйста, Верунчик, давай зайдём, а? Я чувствую, что скоро в обморок грохнусь. Не доеду спокойно до дома. Тогда тебе придется на своём плече тащить мое обездвиженное тело. А там метров пятьсот не меньше до подъезда.

– Ой, ладно. Пошли уже. Ты и мертвого достаёшь, если понадобится.

– Ура! – Катька счастливо хлопает в ладоши и скорее тянет меня за свободный столик.

– Я буду просто мятный чай, – подруга вопросительно смотрит на меня из-за меню, – и все. Никаких тортиков.

– Ты что совсем есть не хочешь? Выбирай любой кусок, я же сказала, угощаю.

– Просто чай Катя.

– Ой, ладно, сама закажу. С тобой последнее время совсем каши не сваришь. Лицо такое, будто ты логарифмы в уме считаешь или ограбление банка готовишь. Постоянно такая загруженная, серьёзная сидишь, думы какие-то думаешь. И молчишь часто. Что происходит, Вер? Что-то случилось?

Ой, Катя, если б ты знала.

Может быть когда-то я и осмелюсь рассказать о том, как ошиблась с Воронцовым, как обманулась на его счет. Но не сейчас. На данный момент не готова рассказывать о таком никому.

– Да, ничего. Всё как обычно. Сессию закрыла, до сентября свободна от университета. Значит пришло время усиленно искать работу на лето. И желательно не каким-то официантом.

Судя по его недовольному выражению лица, подошедшего к нам официанта, он слышал все сказанное мною. Неудобно как-то получилось. Ощущаю себя той стервой из бильярдного клуба, которая не уважает чужой труд.

– Не получилось у меня поднос носить, бокалы перебила, посетителям нахами. – Как бы между прочим продолжаю я. – С моей патологической неуклюжестью опасно ходить с хрупкими предметами между людьми. Не дай бог, кому голову ещё разобью тарелкой с салатом.

Кажется, официант немного оттаял. Или это он из-за Катиной улыбки? Парень спокойно принимает мой заказ на чашку чая. Подруга в свою очередь, несмотря на мои протесты, заказывает три куска вишнёвого чизкейка для нас и себе холодный молочный коктейль. Почему именно три порции торта, я так и не поняла.

– А как там твой красавчик?

Я едва не давлюсь чаем. Вот тебе и не думай о Воронцове, Верка.

– Кто?

– Ну этот Костя или как там его? Мужик на крутой переливающейся всем цветами спортивной тачке. Ну тот, который к тебе в универе тогда подходил, – не успокаивается любопытная подружка.

– Не знаю, – жму неопределенно плечами и отвожу взгляд на припаркованные у кафе машины. – Мы давно с ним не виделись.

– Тогда, подруга, у тебя появился шанс, – хитро улыбается Катя, жуя принесенный чизкейк. Бровями дергает, намекая на что-то за моей спиной. – У соседнего здания только что припарковалась очень похожая машина.

Я оборачиваюсь и действительно вижу, как неподалеку стоит спортивный хамелеон Воронцова. А вот и он сам собственной персоной, появляется со стороны водительской двери.

Мы не пересекались с ним целых две недели. С той самой ночи.

Костя все такой же красивый, уверенный в себе, как и всегда. Зараза! В этот раз на нем надеты обычная серая футболка и светлые джинсы. Никаких костюмов и белоснежных рубашек. На лбу сверкают солнцезащитные очки, которые он тут же опускает к себе на нос.

Все-таки я была права. Этот гад с удовольствием воспользовался мною, соблазнил, а теперь дальше живёт себе припеваючи. В то время как я не могу найти себе места и не могу выбросить его из головы. С утра до вечера пытаюсь занять себя делами, лишь бы только не оставалось свободного времени. Есть время – есть плохие мысли, есть жалость к себе, есть слезы.

Я даже умудрилась за день перемыть окна во всей квартире, внутри и снаружи. Мать, когда застала меня за этим занятием, чуть в обморок не рухнула. Обычно меня надо долго и нудно уговаривать, чтобы я тряпку в руки взяла и пыль протерла на паре полок. А тут столько окон, еще и по собственному желанию, без чьей-либо просьбы.

Мама потом весь вечера подходила и трогала ладонью мой лоб, обеспокоенно переспрашивая, не заболела ли я часом? А я готова была и обои переклеить на стенах, лишь бы вечером, едва коснувшись головой подушки, меня моментально отправляло в царство Морфея. Потому что если я не засыпаю в первые пять минут, то потом мучаюсь до утра бессонницей.