– Подарок оставила. На двери. Ключом.

Услышав мои слова, Катя останавливается прямо перед открывшейся дверью автобуса. Естественно я под натиском толпы впечатываюсь подруге прямо в спину.

– Молодёжь, чего встали как отмороженные? Шевелите костями, – позади меня бубнит какая-то бабуля, – одна кожа да кости. Не жрут ничего. В наше время такого ужаса не было.

Палка бабушки упирается мне прямо в ягодицу. И если я сейчас же не сдвину Катьку с места, то боюсь моя пятая точка точно пострадает.

– Катя, не стой столбом. Лезь внутрь. Давай, давай. Следующий автобус по расписанию не раньше, чем через пол часа, приедет.

С силой подталкиваю подругу вперед. Держась за поручни, медленно протискиваемся вглубь салона. Палка вредной бабули теперь упирается мне в бедро. Да что ж такое? Едва собираюсь возмутиться и высказать этой бабушке все, что вертится на языке, как со своего места встаёт какой-то темноволосый мужчина. Он становится как раз между мной и Катей.

– Присаживайтесь, девушка, – кивает он на освободившееся сидение. При этом так мерзко лыбится, а глазами без стеснения пялится мне на грудь.

Ну вот, пожалуйста, опять вылез очередной Казанова! Сколько ж вас по миру-то ходит? Куда не плюнь, везде они! А этому даже кольцо на пальце не мешает подмигивать незнакомой девушке.

Посылаю этому кобелю свою самую обворожительную улыбку и поворачиваюсь к стоящей справа бабуле с палкой.

– Бабушка, проходите скорее. Тут мужчина вам место уступил. Сказал, это место для самой обаятельной женщины этого салона, – громко произношу я, мало ли какие у старушки со слухом проблемы.

– Ой, спасибо, – мигом отзывается бабушка «божий одуванчик» и, почти как грациозная лань, проходит к заветному месту.

Про лань я, конечно же, шучу. Но ради перекошенной рожи мужика, я могу и потерпеть оттоптанную ногу. А когда бабуля, поудобнее устраиваясь на сидении, еще и нечаянно задевает своей палкой пах расстроенного Казановы, так вообще мое настроение ползёт стремительно вверх.

Через пару остановок оскорбленный мужчина таки покидает душный автобус и мы с подругой вновь оказываемся рядом.

– Вера, ты с ума сошла? Скажи что ты пошутила? – негромко шепчет мне на ухо Катя.

– Когда?

– Ты ведь не оставила царапину на машине Воронцова, правда? – надежда в глазах подруги, тает с каждой секундой. – Ты хоть понимаешь, что

это

– минимум административное правонарушение? А может и вообще уголовка.

– За что это вдруг? Там всего лишь тоненькая полоска. Чего сразу уголовка?

– Из-за причинения значительного ущерба чужому имуществу. Или ты думаешь, что покраска такой машины стоит три копейки?

– А почему сразу покраска? В автосервис отгонит и там ему мастера наполируют быстро его ласточку.

– Голову Воронцов тебе отполирует, Верка. После того как руки оторвет. Не веришь мне? Тогда позвони Прохорову и спроси. Он на машинах помешанный, сама знаешь. Или завтра на паре узнай. Сема тебе все с подробностями расскажет. Наверное, даже видео может показать, где наглядно будет видно почему твоя дурацкая выходка стоит не три копейки, а тыщи три не меньше. Естественно не в нашей валюте.

Катька действительно права? Я – дура, да? И сдался мне этот Воронцов со своей дорогой машиной? Почему я опять растеряла все мозги, стояло только этому холеному перцу появится перед глазами? А если Костя действительно заявление напишет, что тогда мне делать? Денег у меня нет. К матери с отцом тоже не обратиться, и так лишней копейки в семье нет. Работы тоже, как на зло, не наклевывается. Что теперь делать-то? Куда бежать?

– Думаешь реально может до уголовного кодекса дойти? – спрашиваю встревоженно у подруги, выйдя на остановке.

На улице наконец-то посвежело. Пока мы тряслись в общественном транспорте, солнце скрылось за горизонтом и тут же появилась долгожданная прохлада. Мы медленным шагом идём к нашему дому.

– Уверенна, Литвинова!

– И что мне делать?

– Молиться, Вер. Тебе остаётся только молиться, чтобы бог смилостивился над тобой и сделал так, чтоб Константин никогда не узнал, кто ему покалечил любимый автомобиль.

– Издеваешься?

Катька жмёт плечами, мол, а что ещё делать. Мы останавливаемся ненадолго у ее подъезда.

– Тебе крышка, Вер. Полная. – подруга тяжко вздыхает и смотрит на свои окна. Там горит свет, значит вся семья уже дома. На чай не позовешь и тему дальше обсудишь. – И мне прилетит за компанию.

– А тебе то чего?

– За сокрытие преступника. – Тут наступает мой черед ошарашенно смотреть на Катерину, стоящую рядом. – Я ж, по закону, должна пойти в отделение и сдать тебя в руки правосудию.