Ощущение, будто для Кости я весёлая, забавная игрушка. Мужчина играется. Может себе это позволить. Он все может. А я зажата как мышка в его мышеловке.

– Вот что с тобой делать, Вер? – Воронцов мигом улавливает моё изменившееся настроение. Его взгляд говорит о том, что он не знает, как поступить со мной.

– Отвезти домой? – с надеждой предлагаю я.

– Это было бы слишком просто. – хмыкает он. – Да я и не хочу.

Костя собирает тарелки со стола и ставит их в раковину.

Опять этот его пронзительный, многообещающий взгляд. Как большой удав смотрит в сторону маленького пушистого кролика. Мне ни сбежать, ни скрыться.

– А чего хочешь? Чего ты хочешь, Кость, за испорченную машину? Может посуду помыть? Дом убрать? Или денег?

– Разве у тебя есть деньги, Вера?

– Нет, – с досадной отвечаю я.

– Тогда для начала загрузи посудомойку. Потом вместе подумаем, что с тобой за испорченное имущество надо сделать.

Воронцов вытирает руки бумажным полотенцем и направляется на выход из кухни.

– Ты куда? – догоняю я его вопросом в спину.

– Я в душ. Устал после тяжёлого рабочего дня.

– А может я домой лучше? Ты отдыхай, высыпайся. Я посуду помою, такси вызову и тихо уеду. Не буду мешать тебе. Ты только адрес скажи, пожалуйста.

Костя упирается плечом в дверной косяк и снова хитро улыбается.

– Домой ты точно не поедешь, Вер. Как закончишь с посудомойкой, сразу поднимайся наверх. Первая дверь налево. Я буду ждать тебя там.

– З-зачем?

– Долг изымать буду. Надеюсь, до утра с половиной суммы рассчитаемся.

– Ну ты и козел, Воронцов!

Я швыряю в него стакан, который сжимала в руке. Он летит мимо нахального мужчины и разбивается об стену.

Кажется, Костю моя реакция лишь больше раззадоривает.

– Ещё какой, Вера. Ты даже не можешь представить какой. – бросает Воронцов перед тем, как уйти на второй этаж.

– Вот гад. Ещё и издевается. – Бухчу себе под нос, собирая осколки.

Естественно, умудряюсь порезать себе палец, благо не очень сильно. Пара минут под протоком холодной воды, кровь прекращает проступать сквозь порез.

Что он там говорил про посудомойку? Зачем запускать такую машину ради трех тарелок, двух вилок и стакана?

На мытье посуды к меня уходит минуты две.

Может остаться и никуда не идти? Пусть сидит там наверху и ждёт, а я специально буду сидеть до утра на кухне. А если он разозлится? И потом, не дай бог, спустится в плохом настроении. Ведь Костя все же мужчина такой комплекции, что силой взять и скрутить маленькую девушку ему вообще не проблема.

Нет. Все равно не пойду.

Достаю телефон из кармана и набираю Катьку. Но она, коза, не берет трубку. Ну я ей припомню завтра это обязательно. Выслушает все от меня. Если, конечно, мне удастся выбраться этого дома живой.

Просидев еще пять минут на кухне, постучав пальцами по столешнице, решаю все-таки пойти и поговорить с Костей. В конце то концов, не похож он на насильника. Взрослый, адекватный мужик. Если б хотел, то уже давно бы взял с меня все, что считает нужным. А так он просто играет на моих нервах.

В мыслях то я конечно смелая, с ноги дверь открываю. На деле же стою и не могу положить ладонь на дверную ручку.

Страшно.

Вдруг он все же козел и одна постель у него на уме? Не зря же предупреждает каждый раз, что не Ангел.

Эх, была, не была. Дёргаю дверь и решительно шагаю внутрь.

Я оказываюсь в небольшой комнате с двуспальной кроватью, на которой лежат вещи Кости. В этой рубашке и брюках он был за столом. Подхожу ближе и медленно веду пальцами по белому воротнику. Затем пальцы цепляются за холодный метал бляхи его кожаного ремня. Там что-то выгравировано. Поднимаю брюки выше, чтобы рассмотреть рисунок, и в тот же момент я слышу, как плеск воды в ванной прекращается.

Глаза мечутся по комнате. Что делать? Что мне делать? Сбежать обратно вниз? Сесть на кровать? Остаться стоять на месте?

Дёргаю руками, чтобы вернуть брюки на место, но взгляд цепляется за, выпавшую из кармана Костиных брюк, новенькую пачку презервативов.

Вот тебе и ответ, Литвинова. Вот она – цена за твой хулиганский поступок.

– Не хочешь освежиться? – спрашивает, вышедший из ванной комнаты, Воронцов.

Ох, черт! Умеет же лепить матушка природа таких, хм, Аполлонов.

Бросаю на пол брюки, которые держала в руке. Ничего я не видела, что там у него из кармана выпало.

– Я пришла обсудить… – начинаю проговаривать заготовленную речь, но тут же понимаю засаду, в которую попала. Из головы вылетает все, что хотела сказать Косте ещё пол минуты назад. Во всем опять виноваты эти чёртовы капли воды, рассыпанные на широких плечах мужчины. Взгляд чётко фокусируется на них, мешая, тем самым, собрать мысли в кучу.