У меня от ее тона все внутри вибрирует.

— Конечно можно. Пойдем, милая…

Я обнимаю ее за плечи, подталкиваю в направлении коттеджа.

А Снежана вдруг становится на дыбы:

— Я к себе домой хочу, не сюда!

С этими словами она отпихивает меня, а потом отскакивает на пару метров.

Показушница! Секунду назад была кроткая, как ягненок, теперь же — дикая, словно рысь.

— Снежана, будь благоразумна, — я выставляю вперед ладони. — Пойдем в дом, там все обсудим.

— Я никуда не пойду! — фырчит она.

И бросается в сторону калитки.

Вижу, как один из телохранителей разводит руками, бурчит:

— Она неуправляема!

Только сейчас замечаю, что у него левая сторона лица здорово расцарапана. Готов поклясться, что этого не было, когда я его за ней отправлял. Это дело рук Снежаны?

— Дамочка, хватит дурить, — басит второй охранник, вставая на пути Снежаны.

Она норовит его обойти, а он — схватить. И мне категорически не нравится, как он это делает.

— Не трогать! — рявкаю зло. — Никому не трогать!

Только мне можно. Лучше бы я сам за ней поехал.

Я бросаюсь к ней, подхватываю на руки.

Пушинка моя.

Вредная, брыкающаяся пушинка.

— Барсег, отпусти! — верещит она. — Барсег, поставь меня!

— Не испытывай мое терпение, женщина! — рычу на нее. — У тебя только один способ покинуть эту территорию! Через загс…

***

Барсег

Я стою в коридоре, прислонившись к стене возле спальни.

Тру крепко оцарапанную левую щеку. Что там щека, Снежана умудрилась оцарапать мне даже шею. Теперь мою кожу украшают четыре бордовые полосы.

Обалдеть, какая взбалмошная тигрица.

Я запер ее в спальне на втором этаже во избежание членовредительства. Но разве это помогло? Хоть немного заставило ее присмиреть? Куда там! Она методично разрушает комнату и… мой мозг.

— Гад! — слышу ее крик. — Подонок!

А потом что-то тяжелое врезается в массивную деревянную дверь, которая отделяет ее от меня. Врезается и, судя по звуку, разбивается вдребезги.

Что она швырнула на этот раз? Вазу? Статуэтку? Слава богу, не стул.

Я сделал критическую ошибку, не велев предварительно вытащить все бьющееся из комнаты. Хорошо хоть, обстановка дома застрахована.

Кажется, Снежана совсем сходит с ума. Я не услышал от нее ни одного членораздельного предложения, после того как занес в дом. Только и делает, что буянит.

— Негодяй! — снова орет она и швыряет очередной снаряд в несчастную дверь. — Сволочь! Падлюка!

Внутренне морщусь от каждого ее оскорбления.

Не того я добивался, не на то надеялся.

Ничего не отвечаю. Да и что тут ответишь? Если уж на то пошло, я согласен быть для нее последней сволочью, лишь бы ребенок остался жив.

Она что, не понимает, что плод внутри нее живой? Что у него есть душа, что убивать его — грех?

Я по природе своей реалист и прагматик, далек от религии и прочей ерунды. Но даже для меня есть в этом мире что-то святое.

Пусть многие считают, что в начале беременности ребенок — сгусток клеток. Это не так! Достаточно вспомнить тот факт, что во время оплодотворения яйцеклетка озаряется светом. Это ли не доказательство зарождения чистой, безвинной души? И пусть ученые хоть триста раз объясняют этот феномен выделением цинка на поверхности яйцеклетки, лично я уверен — душа!

Если мне уже так жаль маленькое существо, хотя я мужчина, почему ей не жаль? Где ее материнский инстинкт? Не успел проснуться? Я не понимаю, как Снежана может переносить ненависть, какую испытывает ко мне, на ребенка. Как вообще смеет даже думать о каком-то аборте?

— Не притворяйся, что тебя нет, Барсег! — вдруг кричит она. — Я слышу, как ты дышишь.

О как закрутила… Слышит она.

— Успокойся, прошу тебя, — отвечаю ей через дверь. — Хватит сходить с ума.

— А ты иди сюда, Барсег. Что ты там прячешься? Иди, иди… — она зовет меня приторно-сладким голосом.

Не реагирую на ее провокации. Мне кристально ясно, что стоит открыть дверь, как она швырнет в меня чем-нибудь тяжелым.

— Хватит портить имущество! — ругаюсь на нее.

— Жалко? — издевается она. — Я тут даже стены обдеру, так и знай!

— Дура! — Уже не могу сдержаться. — Я не о вещах беспокоюсь, а о тебе! Себе хоть не навреди…

— Много ты обо мне думал, когда решил насильно на мне жениться? Иди ты знаешь куда со своей заботой, Барсег!

Новый тяжелый снаряд летит в дверь, с глухим грохотом падает на пол.