Она развернулась и вернулась в бар.

Мы засмеялись.

Патрик предложил выпить. Я согласилась.

Через неделю Ширли общалась с Джоном так, будто он ей неприятен, хотя в глазах читалось нечто большее. Желание наказать его или желание растерзать от страсти. Ему это так нравилось, что он не отходил от нее, как и несколько лет назад. То колол ее словом, то шутил и смотрел на реакцию, подпаивал пивом и улыбался.

А меня из вечера в вечер обнимал Патрик. Целовался он все также нелепо. Как же объяснить. Вроде рот большой и губы пухлые, но он ими не пользовался, будто боялсяподдаться импульсу, будто клевал или челюсть сводило при каждом поцелуе. Я старалась расслабить его, не напирать, иногда в поцелуе правда прорывалась страсть, но это были редкие вспышки. После бара мы вдвоем отлучались к нему в небольшой гостевой домик, в котором он жил, когда приезжал в Уилтонтон. Там мы проводили ночи, занимаясь самым обычным сексом в миссионерской позиции. Мы курили в кровати под приглушенную музыку, а он поглаживал мне ноги.

23 августа 2009 г.

Дешевое вино из коробок нам с Ширли показалось отличным выбором на вечер. Много сухого вина. После выпитой половины запаса мы отправились в бар под мышкой с остатками.Там на веранде нас ждала компания парней из прошлого и возможность выкурить сигаретку.

Медленно попивая вино из пластикового стаканчика, я абсолютно не осознавала насколько пьяной уже была. Патрик периодически что-то нашептывал на ухо и целовал в шею. Он казался в тот вечер симпатичнее, чем обычно. Мы с Ширли убегали танцевать под привлекательные треки, оставляя вино и сигареты. Через пару часов я была, как говорится в стельку. Я не моталась, не держалась за косяки или падала, я просто смотрела только перед собой, внутри будто все кружилось, а снаружи я улыбалась.

– Может пойдем ко мне? – Патрик явно хотел секса.

– Конечно, без проблем, – я была готова на приключения.

Оставив Ширли в объятиях Джона, мы с Патриком покинули чат. По дороге к нему я допивала вино прямо из коробки, а он уговаривал меня быть тише. Я кричала песни, хотя абсолютно не умела и не умею петь, только пить и даже в этом я сомневаюсь.

У Патрика в доме он быстро стянул с меня обувь и джинсовку. Я кружилась в комнате под музыку в голове.

– Ева, ты сегодня перебрала. Поставь уже это вино!

Я взглянула на него из-под ресниц. Слишком многое из вечера я совсем не помню, но помню туалет. Алкоголь, бушующий в венах, взыграл и попросился наружу. Я за закрытой дверью блевала, когда постучал Патрик. Я отпрянула от унитаза и испугалась, потому что не все, что вышло из меня попало внутрь.

– Ева, как ты? С тобой все в порядке?

Меня трясло. Он открыл дверь с напором.

– Ева, да что происходит?

Патрик стоял в дверном проеме, смотря сверху вниз. Я рванула вперед.

– Ева, стой! Подожди.

Он схватил меня за руку, а я с глазами олененка посмотрела на него. Я не понимала, что происходит, что могло быть дальше.

– Патрик, я…

– Ева, что за бардак, ты сегодня с ума сошла что ли?!

Он все еще держал меня.

– Кто, на хрен, будет убирать все это?

Я помню, как наполнялись кровью его глаза и как во мне вскипел вулкан, от которого стало страшно. Я резко дернулась из его рук, а в руках Патрика остался только мой шарф.

Я стояла спиной к входной двери, когда он надвигался на меня, сжимая его.

– Ева, не делай глупостей. Ева?

Я двигалась назад, не слушая Патрика. В какой-то момент его глаза показались мне ужасными, в голове нарисовался безумный образ, которого я испугалась. Я видела только то, что хотела или придумала, хотя сумасшедшей была я.

– Отстань от меня, не подходи!

– Ева, дорогая, не убегай.

– Отстань от меня!

Я кричала на него и выбежала на улицу.

– Ева…

Я слышала только голос Патрика в темноте, удаляющийся от меня. Я бежала сквозь траву, размахивая руками. Только когда я оказалась на дороге посреди пустыря я ощутила сырость в ногах. Я стояла посреди дороги в носках и красных джинсах. Внезапно память отключилась.

В какой-то момент я очнулась от вибрации телефона в кармане, лежа на траве. На экране светилось имя Ширли, но я не взяла трубку. Я встала и медленно побрела в ночи вдоль дороги по земле влажной от росы. Звонок раздался в очередной раз. Снова Ширли.

– Ева, блин, где ты? Патрик звонил, не может найти тебя. Где ты?! Что, черт возьми, произошло? – она кричала.

– Я… Не знаю. Ширли, где я?

– Ты что с ума сошла? Где ты?

– Девушка, вам помочь? – на обочине остановилась машина.

– Спа-сибо, не надо.

Они рванули с места.

– Ева, ты дура, где ты? Сможешь вернуться сама?

– Куда вернуться? Где я?

Связь резко пропала, а я заплакала. Я просто шлавперед, несмотря на грязь под… носками. Я долго шла, не понимая, где находилась, а телефон молчал. Периодами память выключалась и оставалась в моменте позади.

Я брела в темноте среди зданий, которые не узнавала, пока меня не осветили огни машины. Я встала рядом со стеной и закрыла лицо руками. Я надеялась, что это полиция наконец нашла меня. Мне казалось, что прошла вечность, а я бежала от насильника в моей собственной голове.