Связанный боем крыс временно отошел на второй план, но даже на секунду ухватить миг и оглядеться я не сумел. Младший из крысиных убийц закружился рядом со мной в смертельном танце лезвий, норовя каждым ударом меня задеть. Крысиный боец оказался куда сноровистей вора, так что даже с высокой ловкостью и уклонением я едва успевал уходить от его атак. Рейлин очень сложно блокировать сразу два клинка.

Вот она – та слабость моего стиля боя, о которой говорил ворон. Под постоянным градом его ударов я едва вообще успеваю не умереть. О контратаке не было даже и речи.

Вам нанесена кровоточащая рана. Запас сил снижен. Вы теряете здоровье.

В описании отца это звучало лучше. Подлый крыс-вор обошел статую, и пользуясь превосходством в ловкости атаковал меня со спины, всадив кинжал в ногу.

Перед глазами у крысака из-под повязок на месте ранения появился зубастый рот, которым я что есть силы сдавил лезвие, не позволяя владельцу его вернуть. Противник испуганно отпрыгнул, и я наконец уличил возможность запустить в его сторону рейлин, одновременно меняя форму и уклоняясь от воина-крыса.

Минус два.

Порадоваться убийству второго противника я не успел. Левую ногу пронзила резкая боль, и я упал на землю, волочась в сторону вмешавшегося в наш поединок с воином крыса-охотника.

Черный крыс вытащил из-за пояса короткий мясницкий нож, способный прикончить меня одним метким ударом в уязвимое место.

Чудом и сменой формы я едва сумел избежать смертельного удара, освободившись за мгновение до встречи с Мортис. Когда же я вновь оказался на ногах, рейлин закончил свой полет и был пойман.

Сила инерции от тяжёлого китарового диска заставила сделать быстрый шаг в сторону – я едва сумел удержать оружие в руке, но именно благодаря этому спасся от сдвоенного удара сабель крыса-воина.

Зато смог как следует с той же инерцией продолжить путь рейлин, перенаправляя оружие в спину убийцы. Минус три.

В это мгновение о себе напомнил пробудившийся от паралича крысиный шаман.

Черный крыс в ярости зашипел, словно змей или загнанный в угол кот. Не смотря на кажущиеся тупыми маленькие глазки, существо было достаточно умным, чтобы понимать в алхимии.

Я ожидал от шамана жуткой пустотной магии, но полетевшее в мою сторону зеленоватое зелье могло наделать не меньше проблем. К счастью, опыт общения с Морой научил меня обращать внимание на то, что в меня летит. Особенно, если при этом оно источает соответствующий аромат.

Чудом я ушел из-под атаки, отпрыгнув в сторону. Но даже так разбившись о землю фиал расплескался, и я получил несколько болезненных жгучих уколов.

Тум. Заряд лиловой молнии блеснул рядом с мордой незуми, но остановился в нескольких сантиметрах от его носа, проявляя едва заметный полупрозрачный защитный купол.

Увы, помочь другу в битве с вождем вражеского отряда я не мог. Передо мной возник крыс-охотник, и белая китара тари столкнулась со стальным тройным крюком крыса. Оружие противника заметно страдало и быстро проседало по прочности, но стоит мне допустить хоть одну ошибку в бою, и это нисколько мне не поможет.

Вы находитесь в зоне проклятия «Крах реальности».

Проклятия бездушному богу и его стихии!

Не знаю, что именно делает эта гадость, но соскочивший вдруг кошачий рейлин уводит меня в сторону от противника, что тут же пользуется неожиданным шансом, с разворота прикладывая меня обломанным крючком по голове.

Я попытался встать, но раненая нога вдруг подкосилась, и я на ровном месте вновь повалился на каменный пол.

Получено благословение «солнечный оберег»

Если подлое заклинание пустотного шамана похищает удачу, то солнечный оберег идеальное средство решения этой напасти. Пусть не с такой же легкостью, как мог бы, но в последний момент уклонение снова вырывает меня из лап матери-Погибели.

Тум.

Похоже, дела у Рин идут неплохо, раз она смогла прийти мне на помощь.

Сработавший паралич вороньей молнии вздыбили шерсть крыса-охотника. Крысиные лапы так и не успели поднять свое крюкообразное оружие, чтобы защитить себя. Минус четыре.

Вы получили уровень! Текущий уровень – 48.

– Как ты, Лин? – на лице Сайриса цвела улыбка. Уровень он не получил, а значит причиной его веселья был пришедшийся по душе вражий лут.

– Вроде бы сходить с ума не собираюсь. Но на месте ран появляется все больше непонятно чего.

– Славно. Я боялся, что теперь ты от малейшей царапины впадать в буйство будешь.

Ох, слава Забытым богам, нет. Я тоже этого очень боялся. Хотя не думаю, что о проблеме стоит на этом забыть. Возможно, ранение должно прийтись по еще не измененной плоти? Или дело в другом?