Даже Мишель был напуган. Но он опасался не столько за себя, сколько за товарищей. Он считал себя виновным в их аресте, и его терзала мысль, что и всех остальных членов организации ждет такая же участь. Мишель до сих пор не мог понять, как все это могло случиться.

Первым нарушил молчание Лежандр, всегда отличавшийся бодростью духа:

— Ну вот, друзья, мы и приехали. Я дорого дал бы за то, чтобы оказаться в любом другом месте.

Эти слова вывели Мишеля из оцепенения.

Но прежде чем Мишель успел что-то сказать, дверь комнаты открылась и кто-то громко позвал Жандрона (вымышленная фамилия Лежандра) и Майи. Оба тотчас же вышли, а вместо них в комнату втолкнули нового арестованного. Мишель сразу заподозрил, что новичок — полицейский агент, и поэтому решил, что безопаснее будет помолчать. С Лежандром и Дюжарье Мишель еще раньше договорился, что в случае ареста они должны будут утверждать, что являются служащими фирмы «Газожен» и знают Мишеля как одного из управляющих. Упорно придерживаясь этой версии, Лежандр и Дюжарье могли бы рассчитывать на успех. Иначе обстояли дела с Майи. Он работал железнодорожным служащим в Ле Бурже, и ему было трудно объяснить, зачем он встречался с Мишелем в Париже.

В отношении себя Мишель не имел никаких иллюзий. Он не мог рассчитывать на то, что ему удастся обмануть немцев. Арест явился логическим завершением его деятельности, и теперь Мишелю оставалось выполнить последний долг — спасти товарищей.

Прошло пять минут, в течение которых Мишель старался собраться с мыслями перед предстоящим испытанием, и вот настала его очередь.

Мишеля ввели в огромный зал, посредине которого возвышалась лестница, ведущая на следующий этаж дома. Подталкиваемый стражником, Мишель поднимался вверх по лестнице и вдруг через открытую дверь одной из комнат увидел Лежандра, стоявшего спиной к нему перед столом. В тот же момент Лежандр, услышав шаги Мишеля, громко произнес: «Повторяю, я всего-навсего служащий фирмы «Газожен». Поняв, что эти слова адресованы ему, Мишель воспрянул духом. Теперь он знал, что Лежандр придерживается ранее согласованной версии.

Комната, в которую привели Мишеля, напоминала кинозал. В одном конце ее находился экран, в другом — будка с проекционным аппаратом. Шторы на окнах были задернуты.

За длинным столом сидели четыре следователя. Мишелю показалось, что все они сравнительно молоды, и только одному из них на вид было лет около сорока.

В стороне от стола стояли два конвоира.

Оказавшись лицом к лицу с эсэсовцами — теми самыми людьми, которые в течение четырех лет приводили в ужас население половины Франции, — Мишель почувствовал, что силы покидают его. Холодные, как у пресмыкающихся, взгляды этих людей заставили Мишеля вздрогнуть.

Чтобы подавить в себе страх, Мишель начал мысленно повторять версию, согласно которой он должен был принять всю вину на себя и признать только то, что не могло скомпрометировать других. Эти размышления вернули Мишелю присутствие духа, и он спокойно стал ждать первого вопроса.

Допрос начал следователь, которого его коллеги называли Руди.

— Что вы делали в кафе «О’Шассер» сегодня вечером?

— У меня была там деловая встреча.

— Зачем вам потребовалось проводить эту встречу именно в таком месте?

— Потому что это было удобно троим остальным. Ведь они не парижане.

— Ложь! Вы встречались с ними по делам, связанным с вашей деятельностью агента противника.

— Совсем нет. Они не знают об этом. Лежандр — старший приказчик нашей фирмы, и я хотел, чтобы он встретился с Дюжарье, которого мы только что назначили своим представителем на ярмарках в провинции. Что же касается Майи, то он привозил мне сведения о стоимости отправки грузов по железной дороге. До сих пор мы пользовались только автомобильным транспортом, но при нынешних трудностях с бензином, вы понимаете…

— Это меня не интересует. Итак, вы не отрицаете, что являетесь английским агентом?

— Я французский патриот и помогаю союзникам.

— Почему?

— Потому что считаю такую помощь наиболее эффективным способом ведения войны против вас. Очень сожалею, что не могу вести эту войну открыто.

— Но вы ведь видите, что мы сильнее вас и что вы проиграли.

— Да, я проиграл, но войну проиграете вы.

— Готовы ли вы рассказать нам о своем секретном задании?

Мишель молчал.

— Ну, хорошо. Мы внаем о вас все. Нам известно, что вы ездили по Франции, собирали шпионские сведения и доставляли их англичанам в Швейцарию.

— Я этого не отрицаю. Я собирал любую информацию, которая могла быть полезна англичанам, и во время своих регулярных поездок в Берн передавал эти сведения английскому военному атташе полковнику Картрайту. Если вы сомневаетесь в правильности моих показаний, то найдите его фамилию в телефонной книге. Это не составит труда. Нет никакой тайны в том, что он собирает разведывательную информацию. Таковы служебные обязанности военного атташе, и вы об этом знаете.

— Назовите имена ваших сообщников.

— Я действовал в одиночку.

— Снова ложь! У вас было много помощников, и мы хотим знать их имена.

— Это вам ничего не даст. Большинство моих помощников — простые люди, которые даже не подозревают, кто я такой.

— И все же мы хотели бы знать их имена.

— Боюсь, что не смогу быть вам полезным.

— Вы в самом деле не хотите давать показания?

— В самом деле.

— Вы сознаете, что вам это дорого обойдется?

— Сознаю.