– Здесь встроен артефакт, – вспомнила я, отпуская его ладонь, краем сознания отмечая, насколько она большая, тёплая, с мозолями, но как же приятно было её касание. Пришлось даже головой тряхнуть, чтобы выбросить из головы глупости.

Быстро активировала работу артефакта, встроенного в дверное обрамление. Хорошо, что окон здесь не предполагалось. Все поверхности помещения замерцали лёгким зеленоватым цветом.

– Уходим, – протянула я ему руку, поскольку Татинкор всё ещё стоял внутри лаборатории. – Нельзя находиться в помещении, пока артефакт работает.

– Почему? – нахмурился он.

– Уходим, – повторила я, тряхнув рукой. Зачем? Не знаю. – Потом объясню.

Татинкор вздохнул и буквально в три шага оказался рядом со мной. А тем временем мерцание добралось до столов. Мою руку он принял специфически. Схватил и сам меня вывел в коридор.

– Я слушаю, – сложил он руки на груди, но тут же поморщился.

– Может быть, мы сначала окажем вам помощь? Вам надо к лекарю.

Только он стоял, не сдвинувшись с места ни на шаг. Что мне оставалось?

– Этот артефакт специальный. Он разработан и усилен именно для таких помещений и случаев. Ну, может быть, не совсем таких ситуаций. В конце концов, мы не знаем, что получилось из безобидного зелья.

– Знаем. Дико едкая и опасная субстанция. – Под его неодобрительным взглядом мне хотелось сквозь землю провалиться.

– Да. И поэтому нам срочно нужно вас показать лекарю. Возможно, он сможет сказать, что именно это за зелье получилось. Ведь мы не взяли образцов. Опять, – вздохнула я.

Меня попытались прожечь взглядом, но от лекаря не отказались. Шли мы молча, в давящей тишине. Причём он шёл позади меня, категорически отказываясь показать мне рану.

– Не надо юным принцессам видеть рваную плоть, – был мне ответ.

А реакция лекаря меня чуть с ног не сбила.

– Богиня, как вы ещё на ногах-то стоите? Немедленно в палату, – махал руками мужчина чуть старше самого Татинкора. – Принцесса, вы можете уйти.

– Нет. Это из-за меня. И я должна помочь, – почти топнула я ножкой. Почти отучилась от этой странной привычки, а поди ж ты, иногда так и хочется.

– Как хотите, – пожал плечами лекарь, схватил за руку Татинкора и повёл в палату. И вот сейчас, когда он проходил мимо меня, я увидела, что натворила.

Мне казалось, что лабораторию не восстановить, что там ужас. Нет. Ужас был на спине Татинкора. Овальная рана вдоль позвоночника, в половину спины, с обугленными черными краями, с пузырящимися остатками кожи и кровавыми участками живой плоти. И всё это в обрамлении тлеющей ткани рубашки и кафтана. И добавьте к этому запах палёной кожи и волос…

Меня замутило. И даже возникло малодушное желание сбежать, точнее, последовать совету самого Татинкора и лекаря. Но мама приучила, что последствия своих необдуманных или случайных действий и решений обязательно нужно принимать и исправлять, а в идеале – не совершать подобного впредь. Именно поэтому я прикрыла веки, сделала несколько глубоких вдохов и шагнула вперед.

За время моих переживаний мужчины скрылись в палате. Мне пришлось заходить без стука и незваной.

– Как же так? – донеслась до меня фраза лекаря. – Принцесса!

Татинкор сидел, сгорбившись, боком на углу кровати. Смотрел он при этом в пол. А вот со спины орудовал лекарь. Что именно тот делал, мне было не видно.

– Это из-за меня. Я вот такая неуклюжая, – развела я руки в стороны. – Чем я могу помочь?

– Не стоит. Идите отдыхайте, Лефания. Я верю, что сегодня вы не будете трогать зелья, – не дал ответить лекарю Татинкор.

– Я уже видела вашу рану. Да, она ужасная, но это не повод отсылать меня.

На глаза почему-то навернулись слёзы. И я не могла сказать отчего. Не то его было жалко, не то за себя обидно. Опять меня принимают за нежный цветочек, ни на что путное не способный.

– Я не…

– В моём кабинете в среднем шкафу, вторая полка сверху, небольшая банка с мазью. Написано «сильное заживление». Шкаф справа от него, третья полка снизу, большая пузатая колба с зельем. Быстро принесите мне их.

Меня как ветром сдуло. Ну хоть один адекватный. С такими точными указаниями найти искомое не составило труда, поэтому в палате я оказалась уже минуту спустя. Да, я почти бежала.

– …шанс, – только одно слово успело долететь до моих ушей. О чём говорил лекарь? Это может не зажить? Оставить шрамы? Какой шанс?