Тейла устроилась около окна, устремив взгляд в сторону главной площади. То, что обряд проведен, девочка поняла сразу. Чувство было острым и восхитительным, и она не помнила, чтобы в прошлые годы испытывала нечто подобное. Тейла захлопала в ладоши, затем положила руки на подоконник, а сверху поставила подбородок. Платье окончательно перестало ее не беспокоить — девочку переполняла мощная, безудержная радость, такая сильная, что даже сдвинуться с места казалось невозможным. Мир вокруг был прекрасен…

Что прошло много времени, Тейла поняла, когда на стене под ней появились маги во главе с самим владетельным лордом. Чтобы их увидеть девочка, и забралась так высоко, поэтому теперь во все глаза смотрела на людей внизу. Те шли медленно, тщательно проговаривая заклинания. Слова произносили одновременно шесть или семь человек, но их голоса звучали так слаженно, словно магию творил кто-то один. При этом вокруг города что-то неуловимо менялось, и это тоже было восхитительно.

Когда маги скрылись из виду, Тейла поднесла руку к щеке. Пальцы стали мокрыми, и девочка решила, что виной тому было слепящее, яркое солнце. Чтобы успокоиться, Тейла задышала быстро и глубоко, наслаждаясь новым, пока неизвестным ей чувством, а потом побежала вниз, едва не навернувшись на крутой лестнице. Знакомый город казался обновленным. Тейла смеялась, и люди, которых она встречала по пути домой, улыбались глядя на нее.

— Тейя! — ужаснулась мать. — Как ты выглядишь?

Но Тейла схватила Эрию за руки и закружила по двору. Мать сопротивлялась недолго. Вскоре суровое выражение на лице пожилой женщины пропало, и она начала неуверенно улыбаться.

— Ну, хватит! Хватит! — взмолилась мать. — Иди умойся!

— Иду!

Тейла побежала в дом, чмокнула в колючую щеку отца, который вышел на шум, а затем побежала на запах матушкиного печенья. Девочку переполняло необъяснимое счастье, и она ждала, что сегодня обязательно случится еще что-нибудь хорошее. Тейла совсем не удивилась, услышав во дворе голос Мерата, и побежала наружу. Остановившись на крыльце, она залюбовалась своим красивым братом. Он теперь тоже ощущался каким-то другим. Мерат заметил Тейлу и сразу замер. Почему-то брат не улыбался.

— Ты пришел, сынок, — сказала Эрия, осторожно беря Мерата за рукав. — Я так рада…

Матушка потянула брата во двор, но он не сводил взгляда с Тейлы.

— Пойдем за стол. Угощение готово…

— Я пришел ненадолго, — сухо произнес Мерат, — и только потому, что обещал провести обряд.

Мать отступила, а затем брат обошел двор. Эффект от его заклинания ощущался не таким сильным, как от того, что творили маги на стене, но тоже был заметен.

— Тейла! — сказал Мерат. — Подойди.

Она насторожилась.

— Да?

Брат выглядел холодным, хотя старательно пытался улыбаться.

— Я хочу с тобой поговорить. Это важно, Тейя.

Неизвестное чувство подсказало Тейле, что разговор будет касаться того, что произошло с ней сегодня. Матушка ободряюще кивнула, а затем на плечо девочке легла тяжелая рука брата.

— В это время духи приобретают особую власть, — рассказывал Кернел. — В прошлом маги проводили обряды, чтобы защищать людские поселения от потустороннего. Теперь мы научились извлекать пользу от близости с ним.

— Вы говорите про заклинания, которые накладывали на городские стены? — спросила я.

Мы находились в саду дома Лироса, тихом и странно просторном. На холме, где построили Кинар, маги отгородили для себя самую высокую часть, и стоило удивляться, как на крошечном участке земли удалось найти место для всех шести резиденций. Тут могла быть замешена какая-то особенная магия, но я слишком мало смыслила в тонких материях, чтобы знать наверняка.

— Верно. Один целитель однажды подсчитал, что сразу после Дней благоденствия смертей случается примерно в сотню раз меньше, чем в любое другое время.

— Люди говорят, что летом умирают самые невезучие.

— Интересная трактовка, — заметил Кернел.

Он был одет в темно-синий плащ с золотой вышивкой. Лорд, которого я уже привыкла видеть в черных одеждах, сменил их на более нарядные, но сам маг не выглядел счастливым. Он казался скорее уставшим.

— Наверное, вам пришлось участвовать во многих обрядах в последние дни. Это утомляет?

— Магия меня ни капли не утомляет, — отозвался Кернел. — Она всегда доставляла мне только радость, а с тем, чтобы творить заклинания в Дни благоденствия, и вовсе немногое может сравниться…

— Но вы не выглядите счастливым, — заметила я.

Мы шли по заросшей тропинке мимо старых деревьев. Между плит дорожки, достаточно широкой, чтобы идти по ней вдвоем, пробивалась высокая трава, цеплявшаяся за мою юбку. Шаг у мага был широким, но неспешным, поэтому было удобно держаться с ним наравне. С моего места профиль лорда казался особенно четким, и я могла как следует изучить его лицо. Кернел усмехнулся, скривив губы.

— Меня раздражает поднявшаяся суета. В Дни благоденствия Кинар напоминает разворошенный муравейник, а это не место, в котором приятно находиться человеку.