Он решительно двинулся вперед, крепко ухватив Ольгу за руку. Девушка несколько секунд сопротивлялась, но потом, расхохотавшись, поддалась, и они бегом бросились в сторону актового зала.

– …не самые лучшие времена, - докладчик вытер пот со лба. В маленьком зале стояла духота, несмотря на распахнутые настежь двери и вовсю работающие вентиляторы.
– Несмотря на это, мы должны, как и раньше, отдавать все свои силы на строительство светлого будущего для наших потомков, не поддаваясь минутной слабости. В нашей истории случались и гораздо более тяжелые периоды… - Ольга хихикнула. Рука Семена совершала рискованное путешествие где-то у нее под кофточкой, и ей стало щекотно. С передних рядов на них неодобрительно зашикали.
– …поэтому особенно важно сделать осознанный и, самое главное, правильный выбор!

Докладчик многозначительно посмотрел в зал.

– Несмотря на обилие кандидатур на этот высокий пост, мы полагаем, что кандидатура Перепелкина Владислава Киреевича не имеет альтернативы.

Он остановился, налил в стакан воды из стоящего перед ним мутно-желтого графина и со вкусом выпил ее в несколько глотков.

Ольга сглотнула пересохшим от жары горлом. Внезапно на нее накатило какое-то ожесточение.

– А Кислицын все-таки лучше!
– громко заявила она.
– Он, по крайней мере, куда красивее, чем этот ваш Перепукин!

Докладчик на трибуне подавился водой. Ольга мстительно ухмыльнулась.

– Господа, господа, спокойнее!
– Докладчик попытался перекрыть возникший в зале гул. Многие ехидно оглядывались на Ольгу, что-то шептали соседям. "Разведенка", уловила она краем уха голос Зинаиды Валентовны, и гордо выпрямилась в кресле. Пусть себе треплются, ей не жалко. Разведенка… Конечно, жить с мужем-алкоголиком - достойно, а развестись - позор! Парень из соседнего отдела, сидящий на пару рядов дальше, оглянулся на нее и склонился к соседу, что-то нашептывая ему на ухо и гадливо улыбаясь.

Докладчик, отчаявшись перекричать шум в зале, отчаянно стучал ложечкой по графину. Постепенно шум снизился, и он смог продолжить:

– Господа, я понимаю, что все устали после долгого рабочего дня, особенно молодежь, - он примирительно улыбнулся в сторону Ольги, - но я прошу все-таки понять, что речь идет о серьезных вещах. Да, Кислицын - перспективный молодой политик, и в будущем, я полагаю, он немало сможет сделать для нашей страны, возможно, даже на посту Народного Председателя. Но сейчас он еще слишком молод для такого высокого поста, у него не хватает опыта, и облечь его высшей властью в самый критический момент… м-м-м… мягко говоря, неразумно. Я прошу отнестись к выбору со всей ответственностью, тем более, что Кислицына никуда не собираются задвигать, о чем в последнее время ходят упорные слухи. Это злобная провокация врагов нашего государства! У нас каждый имеет право выдвигаться на любой выборный пост, и проигрыш в честной борьбе - не основание для того, чтобы применять к нему ужасные санкции. Это все и в Уложении сказано, сами знаете. К сожалению, сейчас достаточно деструктивных элементов, которые распускают ложные слухи в надежде дестабилизировать ситуацию…

Зинаида Валентиновна остановила Ольгу, когда они с Семеном наконец-то выбрались из духоты зала.

– Милочка, можно вас на минуту?
– заявила она не допускающим возражения тоном, цепко ухватив Ольгу за руку и оттащив к стене. Та нехотя последовала за профоргом, мимоходом взглянув на часы.
– Сенечка, постойте, пожалуйста, в сторонке, у нас личный разговор.

Зинаида Валентиновна кивнула, как бы подтверждая этот непреложный факт. Семен растерянно взглянул на нее, потом на Ольгу, затем пожал плечами и прилепился к стене в нескольких шагах.

– Знаете что, Оленька!
– глаза Зинаиды Валентиновны метали громы и молнии.
– Как вы можете позволять себе такие выходки! Это серьезные вещи, и вы не имеете права на такие несерьезные высказывания!

– Извините, - равнодушно ответила Ольга.
– С языка сорвалось. Больше не буду.

Она отсутствующе взглянула поверх головы собеседницы. Действительно, случился же грех… Поскорей бы она свою нотацию закончила.

– Не извиняю!
– решительно отрезала профоргша.
– Уже не в первый раз вы, Оленька, выступаете в роли этакого, понимаешь, возмутителя коллектива. Чего только стоит ваш скандальный развод с мужем! Это в нашем-то трудовом коллективе, борющемся за звание образцового…

– Какое вам дело до моего развода?
– лицо Ольги начала заливать краска.
– Это моя личная жизнь, которая не имеет ничего общего с вашим коллективом! Я уже не раз говорила…

– И напрасно!
– сбить Зинаиду Валентиновну с мысли удалось бы только бульдозером, да и то не факт, что машина вышла бы победителем.
– Моральный облик члена коллектива имеет непосредственное отношение ко всем остальным. Я уже не говорю про ваши внебрачные, беспорядочные, не побоюсь этого слова, половые связи…

– Слушайте, вы!
– Ольга схватила собеседницу за руку и сжала ее так, что тетка побелела от боли, беспомощно разевая рот, словно рыба на берегу.
– Зарубите на своем длинном носу раз и навсегда: я сама в состоянии разобраться в своих отношениях с Семеном. Я сделаю так, как надо мне, а не вам, ясно? Если мы считаем, что брак для нас необязателен, это наше личное дело, не ваше!

Девушка с силой оттолкнула от себя хватающую воздух Зинаиду Николаевну, и неверными шагами побрела куда-то по коридору. Неожиданно на ее глаза навернулись слезы, но отчаянным усилием воли она отогнала их. Не увидит эта старая кляча ее слез, ни за что!