– То есть вы развязываете нам руки?
– секретарь по идеологии напряженно всмотрелся в излучающую почти физический холод фигуру.
– Вы не станете протестовать против давления на прочих кандидатов? Против устранения опасных фигур?

– Мы собираемся предоставить событиям возможность развиваться естественным путем, - Хранитель многозначительно улыбнулся.
– А там посмотрим.

Он сделал шаг назад, второй, его фигуру окутало размытое облако. Мгновение - и неожиданный гость исчез. Министр продовольствия Смитсон со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы.

– Ну, смотри, Владик, - пробормотал он сдавленно.
– С огнем играешь. И нас прямо в самое полымя тянешь…

– Жизнь такая, - пожал плечами уже пришедший в себя Перепелкин.
– Ты с нами или нет?

– С вами, с вами… - Министр продовольствия мотнул головой.
– Хотел бы я только знать, на что они собираются "посмотреть"!

Олег откинулся на спинку стула, саркастически улыбаясь. Интересно все-таки посмотреть на них при свете. Впрочем, вряд ли я получу от этого эстетическое удовольствие, знаете ли. Обвисшие подбородки, заплывшие глаза, толстые животы, блестящие лысины… Что там еще может иметься у Важных Персон в нашей стране, особенно у Очень Важных Персон? Некогда им за фигурой следить, надо делами государственной важности заниматься. Свет от торшеров бил ему в глаза, и где-то на грани поля зрения плавали серые и черные пятна.

– А если нет? Почему вы решили, что я захочу остаться бессловесной игрушкой у вас в руках? У нас всеобщие прямые равные выборы, и это положение еще никто не отменял, насколько мне известно. А то, что вы мне советуете, мягко говоря… м-м-м, не укладывается в эти рамки. Не думаю, что это приемлемый вариант.

– Молодой человек!
– голос за границей светового круга начал раздражаться.
– Вы, кажется, забываетесь! Мы не даем советов, пора бы уже это понять. Сейчас мы - высшая власть в государстве, нравится это вам или нет, и мы не советуем, а приказываем! Будьте добры подчиняться, если не хотите крупных неприятностей!

– Например?
– мягко спросил Олег.
– Если я правильно понимаю, прежде всего вам придется снять меня с дистанции под надуманным предлогом.

– Именно так мы и поступим, - значительно проговорил его собеседник из тени.
– Только зачем же под надуманным? Уж кому-кому, а вам-то должно быть хорошо известно, что нет на свете ангелов. Например, ваша связь с…

– При чем здесь моя связь?
– прервал его Олег.
– Будь у меня хоть двадцать любовниц одновременно, это не является формальным поводом для дисквалификации. Боюсь, что…

– И правильно делаете, что боитесь, - прервал теперь уже его Глас-Из-Тени.
– В гражданском кодексе до сих пор есть статья, карающая за внебрачные связи. Не слишком строго, штраф да пара месяцев общественных работ, но вас, я полагаю, мы даже на работы отправлять не станем. Хватит штрафа, чтобы исключить вас из списка кандидатов на совершенно законном основании. Так что правильно боитесь, гражданин Кислицын!
– У Гласа-Из-Тени явно прорезались прокурорские интонации.

– Я не договорил, - вкрадчиво продолжил Олег.
– Вы не позволите мне закончить?
– Он подождал пару секунд.
– Хорошо. Так вот, я боюсь, что у вас нет никаких серьезных, - он нажал на слово "серьезных", - причин для того, что не допустить мою кандидатуру к выборам…

– Пора кончать этот балаган!
– Глас-Из-Тени явно рассердился окончательно.
– Конечно, мы все понимаем, что подбор кандидатов для участия в таком ответственном мероприятии - дело сложное, но на будущее хотелось бы порекомендовать ответственным за это лицам… - Глас-Из-Тени сделал многозначительную паузу. Ага, Шварцман там, сообразил Олег. Это даже лучше, чем я надеялся, - Ответственнее относиться к своим обязанностям.

Глас-Из-Тени откашлялся и стал торжественным.

– Я полагаю, что все присутствующие здесь, за исключением самого кандидата, склоняются к одному и тому же мнению, да. Поэтому я возьму на себя смелость от лица Малого Совета предложить гражданину Кислицыну выбор… Впрочем, я полагаю, Олег Захарович, что выбор этот для вас ясен?

– Разумеется, - безразлично ответил Олег.
– Я сам отказываюсь от участия в выборах, либо меня отстраняют под каким-то предлогом. Я правильно вас понял?

– Именно так, - Глас-Из-Тени казалось, был удовлетворен понятливостью Олега.
– И я надеюсь, что вы продемонстрируете благоразумие. В этом случае мы можем пообещать вам хорошую должность, возможно, даже один из высших государственных постов в не слишком далеком будущем. Все, что вам надо - это временно пожертвовать личным ради общего. По моему, вполне достойная плата за открывающиеся перспективы. Я прав, господин Кислицын?

– Не совсем, - злорадно ответил Олег. Он встал из кресла и демонстративно потянулся так, что захрустели суставы.
– Кстати, вы не возражаете, если я включу верхний свет? А то неудобно как-то, вы меня видите, а я вас…

Не дожидаясь ответа, он решительно подошел к смутно светящемуся на стене выключателю. Вспыхнула люстра. За столом у дальней стены ошеломленно застыли пять фигур, некоторые прикрыли глаза руками, прикрывая их от режущего после приятного полумрака света. На их лицах бродило полуудивленно-полувозмущенное выражение. Впрочем, к Шварцману это не относилось. Начальник канцелярии ехидно улыбался тем краем рта, который не видела комиссия. Незаметно он показал Олегу большой палец. Олег еле заметно подмигнул в ответ, вернулся к своему стулу и с размаху плюхнулся на него, так что несчастное изделие неизвестной мебельной фабрики уныло треснуло. Интересно, они что, специально всякую дрянь допрашиваемым подсовывают, или просто в стране другой мебели не осталось? Сначала на телестудии, теперь здесь… Упадок, однако.