– А вы, собственно…

– Да меня Аллой зовут. Ну, для всех прочих, конечно, я Алла Владимировна, Грубина моя фамилия, ну да нам можно и без этих формальностей, правда, Вадим? Я замдиректора, он сегодня в Центре, на совещании. Ну да обойдемся и без этого противного старикашки, правда? Прошу к столу, прошу, прошу!…

– Погодите, Алла Владимировна, со столом. Я сюда не просто так приехал. Давайте сначала с делами…

– Да никуда они не денутся, дела эти, Вадим… Янович. Давайте уж перекусим сначала. Вот и коньячок мы откупорили! Вы ведь с производством приехали знакомиться, правда? С людьми? Ну как же, начальство, оно всегда должно подчиненных в лицо знать, все правильно. Вот и познакомимся заодно!

– Подождет коньячок. Вы, Алла Владимировна, девушка красоты невыразимой, и в другой раз я бы с удовольствием с вами за столом познакомился. Да только, боюсь, вопросики у меня неприятные, колбаса в горло не полезет с такими вопросиками. Да и не начальство я вам в прямом смысле, и с людьми знакомиться мне надобности нет. Об подчиненных пусть директор Пищеторга волнуется, меня другое занимает. Так что давайте-ка мы для начала не в банкетный зал отправимся, а в вашем кабинете уединимся. На пару с документами.

– Что… что вы такое говорите, Вадим Янович! Да неужто у нас недостача какая выявилась? Наш мясокомбинат всегда в числе передовых был, премии за перевыполнение получал.

– И перевыполнение тоже обсудим. Вы, госпожа Грубина, уверены, что директор ваш в Центре на совещании? Что-то я ни о каком таком совещании не слышал. Может, перепутали вы, не сегодня совещание, а завтра? И господин Опрелов еще не успел город покинуть? Боюсь, не похожи вы на человека, который в состоянии на вопросы по существу отвечать.

– Я… я могу поискать… позвонить… но он может рассердиться… ой, что я говорю!… Может, пока все же к столу?

– Не надо к столу, Алла Владимировна. Я не ревизор, которого шматом колбасы и бутылкой коньяку купить можно. И не младший лейтенант, которого можно начальством запугать. Это, как я понимаю, директорский кабинет? Вот здесь мы и подождем, пока вы Опрелова разыскиваете. И упомяните невзначай, что есть у него хороший шанс под суд пойти за приписки и воровство. Надеюсь, это его гнев утихомирит.

– Поздравляю с очередным покушением.

Тилос, по своему обыкновению, стоял, прислонившись плечом к стене, и рассматривал что-то за окном. За время знакомства Олег так и не понял, как к нему относиться. Иногда Хранитель казался ему давним другом, которому не страшно довериться даже в самых жутких своих тайнах, все понимающим и прощающим. Но иногда в его облике и поведении проглядывало что-то настолько презрительно-аристократическое, что Олегу хотелось убраться от него как можно дальше. Например, на Камчатку. Нет, лучше на Австралы, там все-таки потеплее, да и креветки водятся. В любом случае Хранитель обожал изъясняться загадками и шарадами, как сейчас, например.

– Вы это о чем?

Олег вяло тыкал в клавиши пульта, пытаясь понять, как это возможно везти десять тонн груза семью грузовиками на расстояние в полсотни километров в течении недели. А если расход бензина проверить? Июльский зной, втекающий через настежь распахнутое окно, отнюдь не располагал к умственной работе.

– Грузовик сегодня утром на перекрестке. Тот, что чуть ноги вам не отдавил. Помните?

Олег оторвался от экрана и изумленно посмотрел на Хранителя.

– Покушение? На меня? С чего бы это? Я же даже толком в курс дела вникнуть не успел. Да меня ведь сам Шварцман к вам приписал!

– Знаете, Олег, - собеседник грустно покачал головой, - быть начальником канцелярии у нас в Ростании не слишком-то легко. Шварцман хоть и влиятельная, но не единственная сила в государстве, и даже такую диспозицию ему нелегко удерживать. Так что не слишком-то надейтесь на его защиту. Да и я ведь, кажется, объяснял, что это не он вас к нам направил, а мы сами указали, кто нам нужен.

– Угу, - откликнулся Олег, - решили что национальный герой и борец с террористами как нельзя лучше подходит для вас. Кстати, вы ведь все знаете. Шварцман все-таки еврей или немец? А если еврей, как в пятидесятых ему удалось пройти проверку на благонадежность, имея сахарские корни? Мы же тогда с ними чуть ли не воевали…

– Тогда действовала негласная политика - евреев не трогать, - хмыкнул Хранитель, - Ростания пыталась выдернуть Перешеек из сахарской сферы влияния. Уж больно удобный сухопутный плацдарм, что против Ростании, что против Сахары… Думаю, что схожесть фамилии с немецкой доставляет ему куда больше неприятностей, чем буржуазное происхождение. Сами понимаете, антишвабские настроения до сих пор - чуть ли не государственная политика. По крайней мере, директив полувековой давности еще никто не отменял. Кстати, мы в курсе истории с террористами. Там было совсем не так, как вам - и другим - рассказывали. Если хотите, можете считать это первым покушением на свою жизнь. Вы не могли выжить, работали профессионалы. Кастет скользнул чуть в сторону, чистейшая случайность… как нам удалось это выставить. Н-да… знали бы вы, как это нелегко - на лету рассчитать минимальное отклонение кастета, чтобы и на правду походило, и объект жив остался…