«По меркам Запретного Сада они и не делали ничего плохого, – дополнил Йен рассказ. – Первоначально Датура создавали искусственные тела-оболочки и наполняли их слепками с сознания чародея, получая нечто вроде копии, не слишком устойчивой и долгоживущей. Несколько лет – предельный срок существования такой куклы, но каждая из них окупалась, потому что была способна рассуждать самостоятельно, принимать верные решения быстрее человека-хозяина и сражаться не хуже среднестатистических бойцов Непентес… Но ещё во времена моей молодости Датура совершили резкий, необъяснимый скачок – их марионетки стали жить по десять-двадцать лет и действовать гораздо разумнее. А некоторые даже, поверишь ли, проявляли индивидуальность, скорее свойственную человеку».

И у тебя, конечно, есть предположения, как это объяснить?

«О, что ты, лишь сухие теории… Просто никак не могу отбросить мысль, что изменять и обтачивать уже существующее сознание с помощью дурманных чар гораздо проще, чем делать слепки и переносить их в искусственное тело».

– Бр-р, – меня передёрнуло. – Ну и семейка.

Тильда придержала меня под локоть и осторожно затоптала ростки дурмана, пробившиеся прямо сквозь песок на дорожке.

– Не хуже многих. Но для тебя ведь лучше, чтоб оправдались самые страшные слухи, да?

– В каком смысле? – насторожилась я.

– Ну, если они правда мастерили кукол из настоящих людей, то твоя подружка Салли – настоящий человек, просто с промытыми мозгами, – объяснила она весело. – По-моему, это намного лучше, чем считать себя каким-то жутким гомункулом. Мне вот сестра в детстве сказала, что я на самом деле не родилась, а выросла в лесу под кустом из цветка, который маму скушал. Представляешь, сколько плакала потом?

– Ты?

– Сестра, конечно, – смешно фыркнула Тильда. – Она со мной ужасно намучилась. Ведь если ты считаешь себя монстром, то и действуешь соответственно. Перестать считать себя чудовищем – значит, разрешить себе жить как человек.

– Звучит неплохо, – улыбнулась я.

И – споткнулась на ровном месте, потому что меня затопило чужой радостью, безграничной и чистой, точно у ребёнка. Это было словно проснуться утром после многих-многих лет, проведённых в аду, на нелюбимой работе или в старшей школе – и осознать, что тебе не обязательно туда возвращаться, если ты не хочешь.

И тебе за это ничего не будет. Совсем ничего.

– С днём рождения, Салли, – шепнула я в сторону.

«А можно?» – спросила она почти что робко.

«Будто кто-то способен тебе что-либо запретить, о неостановимый стальной бронепоезд двух миров», – ворчливо откликнулся Йен.

«Я не бронепоезд, я сестра, – возразила Салли деловито. – Точно можно? Я убийца».

«Ну, каждое разумное существо, наверное, испытывало хотя бы раз в жизни желание оторвать голову какому-нибудь буйному идиоту, – философски заметил он. – Или уничтожить мир, чтобы избавиться от всех идиотов разом и устроить себе небольшой спокойный отпуск в блаженной тишине. Разница в том, что хорошо воспитанный человек удовлетворяется фантазиями, а плохой начинает распускать руки».

«Тогда буду терпеть», – пообещала Салли серьёзно.

– Стойте, – вдруг затормозила меня Тильда, и голос у неё стал пугающе спокойным, как ледяное озеро. – Дальше не получится. Обидно, конечно, но тело для твоей подружки придётся искать где-то ещё.

На первый взгляд, пространство перед нами ничем не отличалось от других частей Дурманного Лога: низкое, затянутое красноватыми тучами небо, душноватый сумрак, дорожки из светлого песка, петляющие по одичавшему саду, почти одинаковые чёрные особняки с башенками и затейливыми карнизами, вазоны с поникшими цветами дурмана… Но только на первый взгляд. Не знаю, что рассмотрела Тильда впереди, но я видела, что потерянных душ постепенно становится меньше, меньше, пока наконец они не исчезают совсем. Выхолощенное пространство начиналось примерно в десяти шагах от того места, где мы стояли, аккурат за статуей женщины в хитоне, держащей кувшин на плече.

– Ловушки? – предположила я неуверенно.

– Чары, – мрачно подтвердила Тильда. – Очень много чар, и делали их явно не только Датура. Ну, наивно было надеяться, что они оставят без защиты самое важное место в своей резиденции. А жаль. Охраны нет, старших поблизости нет – можно было бы покопаться в сокровищах.

Я с сомнением посмотрела на особняк по ту сторону лабиринта из дорожек – совершенно обычный, разве что чуть более приземистый.

– Там сокровищница?

– Там фабрика марионеток, – ответила Тильда, сощурившись. – Это больше, чем сокровищница. Если бы удалось её подпалить, у Непентес не осталось бы конкурентов в грубой силе. И мне бы меньше влетело за Николетт от бабули.

Последнее замечание отчего-то развеселило Йена.

«О, а это аргумент. Урсула, солнце моё, задержи-ка её. В принципе, чары тут несложные, я мог бы попытаться от них избавиться даже в твоём теле…»

– Но? – вздохнула я, уже понимая, что есть какое-то препятствие, иначе он бы давно скомандовал делать рокировку.

«Но не с тем количеством сил, которые я могу накопить с помощью медитации».

Мда. Действительно, препятствие.

– А если ты объяснишь, что делать, а Тильда сама попробует? – предложила я без особой надежды на успех.