Никаких чар-ловушек в нём не было – все они остались снаружи.

«Сердечко, – оценила Салли форму прохода. И, когда он немного просел, стабилизируясь, уточнила: – Размазанное сердечко. Красиво».

– Всегда знал, что ты мыслишь особенными эстетическими категориями, но рад, что тебе понравилось, – прокомментировал Йен и, обернувшись к Тильде, протянул ей руку: – Продолжим путь, прекрасная госпожа?

Он сделал это совершенно естественно – шутливо и в то же время серьёзно, с тем убойным природным очарованием, сопротивляться которому невозможно… и которое не видит разницы между теми, к кому обращено, уравнивая их во всём. А люди не хотят быть равными: если они обладают чем-то прекрасным, то желают владеть им целиком, а не делить с другими.

«Проще говоря, ты ревнуешь, – мысленно подытожил он, изрядно позабавленный. – К кому? К Росянке?»

Правильный – и болезненный для моего самолюбия – ответ был «ко всем твоим бабам, прошлым и будущим», но я благоразумно промолчала, чтобы не давать повода для поддёвок на следующие сто лет вперёд.

Тильда смотрела на протянутую руку, словно та могла её укусить… впрочем, кто их знает, этих чародеев, у них всё возможно.

– Вот поэтому, – произнесла она наконец, опираясь на его, точнее, на мою ладонь, – тебя не смогли поделить и сожрали сообща, Лойероз.

– Ты ошибаешься, – возразил Йен, увлекая её в туннель. – Они это сделали, потому что были гадкими буками, моя дорогая. Не бери с них пример.

Сначала у меня были сомнения, не пора ли прекратить затянувшийся аттракцион с переодеванием и не поменяться ли нам местами обратно, но они исчезли, стоило добраться до «фабрики марионеток», как назвала её Тильда. Буйство обезумевших душ едва-едва задело это место; можно сказать, что оно находилось слишком далеко от эпицентра взрыва и потому почти не пострадало – люди успели скрыться. Но охрану здесь поставили хорошую, лучше даже, чем в замке у Крокосмии; по счастью, Датура больше полагались на ловушки, чем на чародеев.

И – использовали кукол.

Одна устроила засаду прямо за порогом, в холле. Каким-то чудом Йен заметил её даже раньше, чем Тильда, и аккуратно вплавил в стену, не повредив. Следующая партия охраны атаковала нас с помощью чего-то похожего на огнестрельное оружие – и, наверное, куклы-стражницы могли бы преуспеть в других обстоятельствах, если бы не были обнаружены раньше. В итоге светящиеся «пули» погасли в воздухе, не долетев, а сами атакующие застыли статуями – причём не каменными, а вполне себе живыми, дышащими. Я обратила внимание на то, что он вообще избегал грубого насилия с тем же изяществом, что и его учитель, но более непринуждённо, потому что Хорхе явно сдерживался, а Йен… Йен будто в первую очередь думал: «Как бы это убрать, не сломав».

Он ценил жизнь во всех её проявлениях.

Парадоксально, что при таком изобилии смертоносных чар, запретных техник, убийц и просто психов Запретный Сад сделал врагом номер один именно его.

– О, жизнь вообще полна случайностей и парадоксов, – охотно согласился Йен, нисколько не скрывая, что уловил мою последнюю цепочку размышлений. И – с некоторым огорчением взглянул на свою ладонь: – Боюсь, пора сделать обратную рокировку. У меня ещё остались силы, но если я продолжу, то обеспечу тебе шикарную мигрень.

Я оценила расстояние, которое мы прошли по вражеской территории играючи, не встречая сопротивления, и почти согласилась на мигрень, когда Тильда вдруг присвистнула:

– Пришли, что ли? И это всё?

Не знаю, чего она радовалась, потому что фактически мы упёрлись в тупик. Но Йена отсутствие двери тоже не смутило. Он осторожно простучал стену костяшками, задумчиво покивал, начертил на собственной ладони замысловатый знак и приложил её к шероховатому камню. Что-то затрещало, заискрило – и часть стены осыпалась горкой белого песка.

– Теперь точно меняемся. Урсула?

После обратной рокировки немного кружилась голова, но с адскими ощущениями после чар, призывающих Розы, это и близко не стояло. Тильда первой вошла в цех и, осмотревшись, поманила меня за собой. Через песок я перебиралась с опаской, ожидая атаки в любой момент… но чего точно не предполагала, так очутиться, как сначала показалось, в швейном ателье. Длинное помещение, зеркала, мощные лампы – и ряды манекенов, облачённых в модную одежду. Вечерние платья, деловые костюмы, рваные джинсы, цветастые халаты и комбинезоны – на девочках, совсем ещё маленьких, на девушках-подростках и взрослых женщинах.

…нет, не манекены. Это были тела – живые, дышащие едва заметно, но без единого проблеска разума в глазах.

И вот тут мне подурнело.

– Великий Хранитель, ну и местечко, – выдохнула Тильда, моргая. Её тоже проняло, похоже. – На трупы не похоже, наверное, куклы-заготовки. Ну что, хватаем одну, пока нет охраны, и уходим? Если госпожа Фра вернётся не вовремя, нам мало не покажется.

Я готова была согласиться и кивнуть, но внезапно Салли попросила отчётливо:

«Идём дальше. Прямо, через зал, третья мастерская».