Не знаю как, но откидываю спинку переднего сиденья, чтобы уложить Нику с комфортом. Под голову подкладываю ей свою куртку и регулирую печку, потому что девочка вздрагивает и что-то бормочет неразборчиво. Тачка на автозапуске успела прогреться, но мне кажется, что этого недостаточно.

Пользуясь возможностью, любуюсь. Отодвигаю от лица прилипшие пряди рыжих волос. Чёрт! Ещё пара минут, и я начну считать веснушки, отвечаю.

Призвав остатки совести, закрываю дверь почти бесшумно и огибаю машину, занимая своё место.

Вопрос серьёзный: куда везти своё сокровище?

Я мог бы узнать адрес из документов, покопавшись в Никиной сумке. Видел, куда она его засовывала, предъявив в приёмном покое. Мог бы пробить по своим каналам, ведь теперь знаю фамилию. Но не делаю этого.

Разум твердит, что дома ей было бы спокойнее, однако… Положа руку на сердце, я просто не могу сейчас её оставить одну. А идти к ней домой, понятия не имея, с кем она живёт… Может, там бабка с дедом, отец, который постоянно звонил и докладывал матери девочек, что летит.

Взвешивая «за» и «против» некоторое время сижу в салоне и бездумно смотрю на капли воды, бегущие по лобовому стеклу. Не знаю, чего жду. Может быть, какого-то толчка или знака, позволившего бы принять верное решение.

Тишину разбавляет урчание мотора, Никино частое дыхание и телефонный звонок.

— Малышев, тебе врач прописал покой и сон. Чего надо?

— Ника с тобой?

В груди под рёбрами начинает ныть. Один невинный и логичный вопрос, а я ощущаю начинающуюся буру.

— Со мной. Спит.

— Вы где?

— На парковке, — признаюсь. — Не знаю, куда везти. Адрес найти не проблема, но…

— Забирай её к себе, Тох. Слышишь? Дай выспаться и завтра привезёшь к матери. Если я правильно понял, проблемы сестрицы из-за отца. Потом разбираться будем. Понял, Тох?

— Принял, — перевожу режим на drive и выкручиваю руль в сторону выезда. — Не уверен, что её мама одобрит такое.

— Ей не до старшей сейчас. Если не сможешь, отвези ко мне, Анфиска уже мчит обратно.

Это было бы лучшим выходом из ситуации: отвезти Нику к Малышевым и попросить Анфису присмотреть. Только вот проснувшийся внутри собственник орёт «моё» и отказывается подчиняться разумным решениям.

— Завтра наберу. Отдыхай, — понижаю голос и отбиваю вызов, потому что девочка поворачивается набок и подкладывает ладонь под щёку.

Эта картинка, мимолётно увиденная, так как внимание обращено на дорогу, успевает отпечататься в мозгу и рикошетом пробивает трёхочковый в сердце. Поражает все органы и сердце в первую очередь.

О чём я думаю всю дорогу до квартиры? Радуюсь, что выставил все вещи бывшей жены, а ещё прикидываю, чем удивить Нику на завтрак.

Да, я ненормальный, но будет глупо упустить шанс, подаренный судьбой. Пусть всё началось едва ли не трагично и нервно, но у меня потрясающая возможность подарить девочке хорошие эмоции и заменить грусть в её глазах на радость. Быть может, и на нежность. Когда-нибудь я этого добьюсь.

Оставив авто на первом этаже паркинга, трогаю Нику за плечо. Она по-прежнему крепко спит, поэтому уже привычно подхватываю на руки. Маленькая такая она, невесомая. Я в сравнении с ней кажусь большим и взрослым. Щетину что ли сбрить? И ведь сбрею.

Устраиваю гостью в своей спальне. Укутываю пледом, рискнув стянуть только обувь. Оставляю подсветку и реально топаю в ванную, чтобы побриться.

После душа выпиваю несколько чашек кофе, кружа около дверей, разделяющих нас.

«Проверю. Всего лишь проверю, как она», — договариваюсь с совестью.

Вхожу. Ника свернулась калачиком, почти полностью спрятавшись под покрывалом. Только рыжие пряди разметались по подушке.

Цвет такой интересный… Как у белок, которых одно время постоянно постила сестра Малышева. Кстати, о нём. Вытаскиваю смартфон и пишу короткое сообщение: «спит».

Ответ не прилетает, из чего делаю вывод, что Кеша внял наставлениям докторов и уснул. Нам всем после сегодняшних суток нужен сон.

Мне тоже. И я ложусь. Обещаю себе прилечь на мгновение. Просто рядом. А в итоге вырубаюсь, успев подумать, что Ника правда похожа на бельчонка. Такая же милая и осторожная.

Сплю долго и очень крепко. Просыпаюсь бодрым и полным сил, чего давно уже не бывало.

Подскакиваю, испугавшись исчезновения Белочки. Кажется, во время отдыха, в мозгу отказал какой-то отдел, отвечающий за функцию «никакой ванили и розовой ваты». Я весь уже в липких хлопьях любимого лакомства женщин и кайфую от этого.

Ника сопит, так и не сменив позу. Чтобы не потревожить, убираюсь из спальни, прихватив домашнюю одежду. Под холодной водой избавляюсь от возбуждения, порядком замёрзнув, но как следует остудив и пыл, и мозги.