— Молчите? Тогда скажу я. Легко было возглавлять полновесные легионы, но теперь нам всем придётся несладко. У многих из вас есть семьи дома, и эти семьи остались беззащитными перед грядущими прорывами изнанки. Какое-то время нам всем придётся заниматься только тем, что латать дыры в нашей защите. О походах куда-либо вообще придётся забыть, как и о пирах. Не то время. Безопасность наших земель превыше всего. Скорее всего, в каждом отделении ордена придётся формировать смешанные дружины с опустошенными воинами и всегда держать наготове ударный кулак одарённых для особо сильных прорывов. Так что не спешите списывать воинов раньше времени. Всё же они — ветераны, имеют боевой опыт и не один год держали в руках меч. Радуйтесь, что у вас хоть ударные кулаки остались, мне первое время придётся одному прорывы позакрывать, пока смена подрастёт, как Альбу в своё время.

Паладины переглядывались между собой. Скоро косоглазие заработают, как пить дать. Подозрения в их взглядах не уменьшилось, но и со мной они не спорили.

— Где вы были всё это время? — вопрос задал седой старик с длиной бородой и усами. Левый его глаз закрывала повязка с вышитым солнцем.

— Учился и не мешал своему отцу жить и править, как он считал нужным, — пожал я плечами, ни капли не соврав. — Он, знаете ли, хоть и был первым среди равных, но конкуренции не любил. Во главе святого воинства всегда стоял лишь один командир. И если Тимосу он ещё мог простить некоторые вольности, то мне — нет. Так что я, считай, был в ссылке.

Кто-то из паладинов хмыкнул, видимо, неплохо знаком с местной кухней.

— Почему же сейчас вернулись? — спросил с прищуром кто-то из закатных паладинов, судя по чёрному цвету плаща.

— Ни одно разногласие с отцом не стоит смерти пяти тысяч опытных воинов и оголения границы, — снова не соврал я.

— Какая у вас ёмкость благодати? — пришёл ещё один настороженный вопрос.

А вот как на это вопрос ответить, я не знал. Попросту не представлял собственных пределов.

— Сейчас не знаю, — снова был честным я.

«Передай им, что на последней проверке смог сделать Благословление регенерации, Длань Рассвета и Ауру Святого, а также Исцеление, Радужную пелену и Крылья Ангела подряд, — отозвался ковчег. — А с возрастом отец обещал, что, возможно, освоишь легендарный Второй шанс».

Я всё это послушно повторил и заметил, как вытянулись лица у паладинов.

«Что за Второй шанс?» — на всякий случай спросил я.

«Воскрешение. Альб верил, что магия Рассвета способна была на подобное. И был отчасти прав. Просто на людей такую прорву энергии тратить было нерационально. И ему не давали построить нужный конструкт».

Я отметил про себя оговорку ковчега. «Не давали построить нужный конструкт». То есть другие он строил с молчаливого благословения? Вот уж точно мне с такими «учителями» не по пути.

— Почему у вас в арсенале только защитные конструкты?

Хотел бы я сам знать ответ на этот вопрос.

— Потому что все атакующие были заблокированы из опасений конкуренции и мести, — выдал я экспромт. Кажется, ковчег где-то на фоне закашлялся, подавившись словами. — Но, как мне недавно сообщили, и защитными конструктами можно с лёгкостью вести и выигрывать битвы.

Вспомнилось, как потрепало Тимоса, и я полностью согласился с ковчегом.

— А вы точно не Кровавый? — последовал вопрос от самого молодого из паладинов. Он выглядывал из-за плеча одноглазого и выглядел сущим подростком. Как его только на войну взяли?

— Точно, — улыбнулся я, абсолютно и полностью уверенный, что не являюсь тем, кем меня считали. — Я — Трай, сын Ирликийского Ангела.

Последняя фраза специально была сказана так, чтобы не иметь двоякой трактовки. Спустя пять секунд паладины переглянулись, убрали мечи в ножны и рассеяли печать Истины.

— Вы уж простите нас за подозрительность, Ваше Святейшество, — отозвался всё тот же одноглазый. А меня даже передёрнуло от величания Его Святейшеством. — Мы должны были проверить. Уж больно странно и страшно завершилась битва. Да и вы нам упали с неба, как снег на голову.

— Я не Его Святейшество, — покачал я головой. — Если нужно звание, называйте меня магистром или как-то по-другому. Но отбирать у Ирликийского Ангела это звание я не стану.

Я, хоть убейте, не мог назвать Альба отцом. Язык не поворачивался.

— Хорошо, магистр, — согласился одноглазый паладин. — Уважим память вашего отца. А что делать с остальными легионами? Там будут новые главы назначаться?

М-да, вот и пошли шкурные вопросы. Как они ещё на стоянке не перегрызли друг другу горло.

— Легионов в том виде, в каком они существовали, больше нет. Да и что-то мне подсказывает, что до уровня главы никто из вас не дотягивает. Я прав?

Паладины снова переглянулись. Но промолчали.

— Я это говорю не для того, чтобы вас унизить и оскорбить слабостью. Нет. Просто звание главы — это обязанности. Тяжкие. И мало быть единственным претендентом на звание, нужно соответствовать емкостью благодати. Случись сильный прорыв, глава должен будет закрыть его любой ценой, но осилит ли это паладин? Главы орденов погибли на поле возле Обители именно потому, что прекрасно осознавали свои обязанности перед людьми. Ведь они же могли отсидеться в своих резиденциях, но они пошли в бой вместе с вами, сохранили вам жизнь и погибли сами.