– Ты не на моем месте! – Кричит мне вслед Марина.

– Мешки вынесите, а то провоняют вам все. – Рявкаю в ответ, не оборачиваясь.

Вот и позавтракали. Вот и повеселились.

Натягиваю топ, а потом замечаю, что надела его наизнанку. Бесит! Свою футболку запихиваю в сумку. Иду в коридор и хватаю с вешалки свою джинсовую куртку. Из кухни доносится гул кофейной машины, хлопает дверца шкафчика.

Даже не попытались меня остановить. Подруги. Ныряю в лоферы и выхожу из квартиры, громко шарахнув дверью.

Сбегаю по лестнице вниз. Обида нарастает, встав в горле комом.

– У вас вчера музыка орала. Радуйтесь, что я полицию не вызвала. – Высовывается из своего коробка консьержка. – Шаболды!

Мне хочется послать ее, но здесь живет Тася, а не я. И проблемы ей не нужны, поэтому я растягиваю губы в улыбке, которая, скорее всего, напоминает оскал и говорю:

– Доброго здоровьица вам. – и выскакиваю из подъезда.

– Маргаритка, вставай, а то проспишь. – Заглядывает после стука в мою комнату папа.

– Пап, мне ко второй. – Хриплю я из-под одеяла и переворачиваюсь на другой бок.

– Прости, – виновато говорит он. – Совсем забыл, что тебе по понедельникам ко второй.

Даже находясь между сном и явью, я испытываю нежность. Она разливается теплом в груди и заставляет улыбнуться. За это я особенно люблю папу: внимательное и уважительное отношение к чужому пространству. То, что другие люди не могут постичь на протяжении всей жизни. И это не просто отпечаток его профессии. Способность, встроенная в его ДНК.

– Все в порядке. Сколько времени? – Открываю глаза.

Папа одет в белую рубашку, синий вязаный жилет и серые, вельветовые брюки. Волосы зачесаны назад, вид свежий. Он выглядит как человек, который горы готов свернуть, потому что впереди его ждет новый, интересный день. Папа обожает свою работу. Помимо преподавательской деятельности, он занимается частной практикой. У него есть роскошь: брать только интересные случаи, потому что запись к нему на два месяца вперед.

Встречаюсь с ним глазами. Папа улыбается уголками губ и переступает порог комнаты.

– Семь тридцать.

– А ты чего сегодня так рано? – Потягиваюсь в постели. – Закрой окно, пожалуйста.

Папа мягко проходит по комнате, закрывает окно, а затем садится в желтое, плюшевое кресло в углу.

– Заседание кафедры. – Он кладет ногу на ногу. И фокусируется на мне внимательным взглядом. – Марго, так нельзя. – Начинает он.

И я понимаю, что речь сейчас пойдет о наших непростых отношениях с мамой. Который по счету разговор за последние полгода. Нам стало трудно общаться лет шесть назад, а с моим совершеннолетием все усугубилось в разы.

Вчера я вернулась от Таси в отвратительном настроении. Вполне логично. Весь день был заведомо испорчен. На душе кошки скребли. В дверях меня встретила мама:

– Привет, Маргаритка. – Она только вышла из ванной. – Ну, рассказывай.

– Что рассказывать? – Я сбрасываю лоферы и иду прямиком в свою комнату, но маму это не остановило.

– Как праздник прошел? Пообщались с Олежкой? – Злость во мне поднялась по щелчку пальцев, прошла мерзкой вибрацией вдоль позвоночника, смешавшись с обидой на девочек и разочарованием от вечеринки.

Собираю волосы и падаю на кровать.

– Мам, я даже объяснять тебе ничего не хочу. Почему Олег вообще должен был присутствовать на дне рождения? Он Марине кто: друг, одногруппник или, может быть, брат, сват?

– Слово тебе не скажи! – Обиженно поджимает губы мама. – Мариночка не против была. Я, вообще-то, разрешения у нее спросила. И ни чьих модных личных границ не нарушала. Олежка учится и работает целыми днями. Мальчику тоже отдыхать надо. Почему ему нельзя с молодежью повеселиться?

Я цепляю взглядом её треснувший педикюр и прикрываю глаза. Так я же не против, пусть веселится, но почему обязательно с моими подругами?

– Маргаритка, ты ему нравишься. Ну, дай парню шанс. Хороший же мальчик. Что ты теряешь?

Как объяснить маме, что я теряю нервы, время, доверие к ней. Она совсем меня не слышит. Сколько себя помню, мама настойчиво советовала мне с кем дружить, на какой кружок записаться, что ответить подружке на сообщение и какой подарок купить на подаренные бабушкой деньги. А когда я игнорировала ее советы – страшно обижалась, до глубины души. Я не знаю, почему она берет на себя ответственность принимать за меня решения. Вот я бы не смогла утверждать, что знаю, что ей нужно. Я и себя то не всегда понимаю, не то, что других людей.