— Принцесса.

— Дама.

— Ты собираешься рассказать мне, что ты делаешь в Нью-Йорке?

Я чувствовала его взгляд на своем лице, но не решалась встретиться с ним глазами.

— Представляю имя Витали.

Правда, меня послала мама, но вслух это звучало не круче, чем в моей голове.

— Нет. — Его рука коснулась моей, когда он занял место рядом со мной. — Нет.

Я крепче сжала стакан в ладонях.

— Прости?

Что он хотел от меня услышать? Что я пришла к нему?

— Я вижу твою ложь. — Он кивнул в сторону всех присутствующих в L'Oscurita. — Не обращайся со мной так, будто я один из них. — Его дыхание коснулось моей щеки, когда он наклонился ближе. — Обращайся со мной так, будто я Дама, а ты — Рыцарь.

Самонадеянно.

Таким он и был.

Как еще можно объяснить то, что он говорил со мной после почти десяти лет разЛука? Но его слова разожгли во мне пламя, которое я питала к нему, пламя, которое ни разу не погасло за те девять с лишним лет, что мы провели в разлуке. Это была часть меня, которую я никогда не могла объяснить и давно оставила попытки.

Наконец я повернулась к нему лицом и встретила его взгляд, заглушив все колебания, которые грозили вырваться из моего тела.

— Но ты не Дама, а я не Рыцарь. Ты не Дама, а я не Принцесса. Мы незнакомцы, которые знали друг друга когда-то давно, и это все, чем мы когда-либо будем.

Кроме того, что я заставляла себя держать дистанцию, не было никаких причин быть такой суровой. Его отец больше не представлял угрозы, а я больше не была ребенком, на решения которого могли повлиять другие. И все же я была здесь, нося на плече большой чип, который за последние десять лет я назвала "Стерва".

Если бы я была более честной, то признала бы, что здесь сыграл свою роль страх. Я бы никогда больше не открыла свое сердце. Никогда.

Он наклонился ко мне так близко, что окружающие могли подумать, что мы целуемся. Он пах так же, как и раньше, и мне потребовалось все, чтобы не закрыть глаза и не вдыхать его запах.

— Ты говоришь, что я не Дама твоего Рыцаря, но при этом наклоняешься ко мне, словно тяготеешь ко мне. Как будто ты начинаешься там, где заканчиваюсь я.

— Прекрати это.

— Я никогда не понимал, почему ты ненавидишь это прозвище. Принцесса. Это никогда не было оскорблением. — Он вырвал бокал из моей хватки и вылил виски в нетронутое пиво.

Мои пальцы покалывало в том месте, где он прикоснулся к ним.

— Я пила это.

Он проигнорировал меня, переставив бокал с пивом на барную стойку, а затем повернулся ко мне лицом.

— Я скажу это один раз, и в твоем организме не останется ни капли спиртного, когда сегодня вечером ты будешь лежать в постели, твои руки будут чесаться от желания доставить себе удовольствие при воспоминании обо мне, а ты будешь искать виноватых, кроме себя.

Господи.

Эти турмалиново-черные глаза не отрывались от моих.

— Принцесса — это не оскорбление и никогда им не было. Я никогда не видел в тебе человека, которого нужно спасать. Одно дело — быть принцессой, сидящей на стеклянном троне, но гораздо больше — быть принцессой, которая разбивает стеклянные потолки, пока все смотрят в другую сторону. Люди могут не замечать тебя, и, возможно, ты всегда этого хотела, но я всегда тебя замечал. Я всегда видел тебя.

Он встал, не сводя глаз с соседнего столика, где, казалось, драка была неизбежна.

— Но знаешь что? Ты бросила меня, так что в следующий раз, когда ты потянешься за помощью и схватишь пустой воздух, спроси себя, почему ты меня оттолкнула. Потому что я точно не знаю.

Я сглотнула. Его слова причиняли боль. Хуже того, они были правдой. Я забыла, каково это — проводить время с человеком, который видит мои барьеры. Он проходил мимо них, словно их не существовало, и разжигал во мне хаос. Мы и были хаосом. Мои руки задрожали, когда он прошел мимо меня и направился к столику в центре бара.

Люси сидела там с двумя девушками. Напротив нее стояла вызывающая блондинка, скрестив руки, с постоянным раздраженным оскалом на лице.

— Подожди! — Я вцепилась в предплечье Дамиана и тут же отдернула руку. Черт побери, как же я теряла самообладание рядом с ним.

Что я могла на это ответить? У меня были свои причины уехать, но он их не знал.

Ты всегда можешь рассказать ему.

А смогла бы я?

Это открыло бы больше боли, чем я хотела бы получить. Боже, я всегда гордилась своей силой, но в данный момент чувствовала себя слабой, смущенной и преследуемой своим прошлым.