– Уже приехали? – задремавший было на куче барахла Игорь потер глаза и сел.

– Приехали, - ответил ему из темноты со стороны лошадей женский голос. – А ну слезай, паршивец!

Аня посмотрела вперед и обнаружила там очень серьезно настроенную женщину с ремнем наперевес. Она похлопывала орудием по ладони и сурово смотрела на Игоря.

– Ма, да ты меня всего два дня не видела, - принялся оправдываться парень, одновременно послушно скатываясь из экипажа вниз. – И я как раз домой шел.

– Шел-шел, да не дошел, - сказала женщина. – Я тебе когда еще сказала дома быть?

– Но я был! – с жаром возразил парень. – Вчера вечером. И сегодня утром.

– Ага, был он, - передразнила его женщина. – Завтрак сожрал и снова исчез. А ну, иди сюда, поганец!

Свистнул в темноте ремень, раздался хлесткий удар.

– Ай! По лицу не бей! – возмутился Игорь, выставляя руки в защитном жесте, пока мать охаживала его по бокам. Судя по его реакции, подобная экзекуция в их семье была обычным делом.

– Женщина, что вы себе позволяете? – возмутилась Аня, тоже скатываясь по посылкам, как по горочке, и торопясь на помощь пареньку. – Я сейчас в полицию позвоню! В соц.опеку!

– Ты еще кто такая? – женщина будто только сейчас ее заметила. Уперла руки в боки и глянула на Аню сверху вниз, ибо была чуть ли не на голову выше. Игорь под шумок отошел от матери на пару шагов и принялся остервенело растирать отбитые бока и локти.

– Фельдъегерь Агнесса Марьямовна Зеленолист, - уже уверенно представилась девушка. – Приставлена к вам следить за порядком и соблюдением законов Российской Федерации. А ну, немедленно прекратите истязать малолетнего!

– С каких это пор ремень – истязание малолетнего? – спросила женщина. – Сколько себя помню, всегда так детей воспитывали. Он мой сын, я в своем праве!

– Повторять не буду, - угрожающе повысила голос девушка, вынимая мобильник. – Уберите ремень, или я вызываю полицию.

– Ишь ты, - удивилась женщина, но руку с ремнем опустила. – Шавка мелкая, а рычит.

– За оскорбление представителя власти при исполнении… - начала Аня.

– Да поняла я, поняла уже, кто ты такая, - остановила ее женщина. – Вот только не ты ли моего сына в лес утащила на весь день, паутов кормить да клещей собирать? Чужого ребенка, между прочим!

– Ваш ребенок старше меня, - буркнула Аня, прекрасно понимая свою неправоту.

– Сама ж сказала, малолетний, - напомнила ей женщина, прищурившись. – Увела сына, а теперь жалуешься?

– Я? Увела? – брови Ани сами собой поползли вверх. Вот умеют же некоторые люди так поворачивать ситуацию, что та всегда в их пользу оказывается.

– Никто меня не уводил, - наконец, решил вмешаться Игорь. – Мам, не мели ерунды. Я… консультантом у нашего фельдъегеря устроился. Внештатным. На лето. По программе занятости молодежи. Правда, Агнесса Марьямовна?

– П-правда, - стиснув зубы, сказала загнанная в угол девушка. – Сейчас на испытательном сроке.

«И вот-вот вылетит», - мысленно добавила она, посылая парню многозначительные взгляды, которые в темноте вряд ли были видны.

– И что, вчера ночью он тоже… испытывался? – женщина уперла руки в боки и в упор посмотрела на девушку.

– Нет, ночью – это не у меня, - сразу открестилась Аня, опасаясь, как бы на нее еще какие-нибудь грехи не навесили. – Ночами я сплю.

– Значит, опять по крышам шастал, - покачала головой женщина, резко переставая излучать в ее сторону агрессию и перенаправляя оную обратно на сына. – Я только-только соседям за отломанный рассекатель заплатила, а ты опять за свое, да?

– Ма, детей бить нельзя, - попятился от нее Игорь. – Так наш фельдъегерь говорит.

– А я тебя бить и не буду, - пообещала женщина, все ускоряя шаг, потому что сын уж больно шустро перебирал ногами. – Я тебя приласкаю. Ремнем.

– Ну, мама! – Игорь все-таки развернулся и побежал в сторону большого двухэтажного дома, на крыше которого Аня видела его прошлой ночью. Женщина скрылась там же, не прекращая громко расписывать, как она будет его «ласкать».

Аня еще полминуты постояла в сомнениях, не зайти ли к соседям в гости, чтобы решить уже вопрос с телесными наказаниями как следует, но тут что-то большое и влажное с шумным недовольным вздохом ткнулось ей в шею. Девушка вздрогнула от неожиданности и омерзения.

– М-му! – сказала корова, стоило только повернуться, и перевести это можно было примерно так: «Где тебя черти весь день носили, окаянная? А ну, запускай, корми и дои немедленно!».

– У меня слишком большое хозяйство, - сказала Аня с тяжким вздохом и поплелась в сторону дома.

К счастью, и разгрузку экипажа, и кормление-доение животных взял на себя безотказный Микола. Аня же, пошарив «по сусекам» (магазин все равно уже был закрыт), наскребла себе какой-никакой ужин из хлеба, молока, маринованных огурчиков и картошки, сваренной в мундире. У нее были небольшие подозрения, что картошка предназначалась вовсе не ей, но девушка здраво рассудила, что от ограбления рогатой нахлебницы на пару картох беды не случится, а картошка в мундире – она и у коров картошка в мундире.