Наконец-то мы увидели этот таинственный сундук. Небольшой, весь чёрный, даже при включенном свете очень надо было постараться разглядеть на нём те узоры, которые когда-то были нарисованы. Посреди крышки была кованая ручка, выполненная в виде вьющейся веточки с ягодами рябины. Наверное, когда сундук был новый, он был очень красивый. Он немного суживался книзу, и углы у него были оббиты фигурным железом, напоминающим крылья бабочки.

– Ну, здравствуй, чудо чудное. – Сакатов присел перед сундуком – Ух ты, какими интересными гвоздиками он проколочен. Оля, посмотри, каждый гвоздик похож на солнышко. А под гвоздиками какие-то буквы. Посвети-ка мне фонариком, может, что и разгляжу.

Я включила фонарик на телефоне, и присела рядом с ним, сразу же почувствовав где-то внутри себя если и не беспокойство, то лёгкое предчувствие. Гвоздики раньше были накрашены красной краской, она ещё немного сохранилась между солнечными лучиками. И под каждым гвоздиком на тёмном дереве были светлые чёрточки и кружочки, действительно, напоминавшие то ли буквы, то ли какие знаки. Я увидела, что краска на одном из гвоздиков, была смазана, видимо об этом и говорила нам Светлана Ивановна.

– Может надо водичкой промыть? – Спросила я – Часть копоти и грязи смоется, будет, по крайней мере, видно, что там.

– А если вместе с копотью смоются и его магические свойства? – Засомневался Сакатов.

– Давай в одном месте попробуем. Только под одним гвоздиком и осторожно.

Саша взяла пустое ведро и побежала к колодцу, а я спросила Сакатова:

– А что не открываешь крышку?

– Это оставим напоследок. Пока так его рассмотрим. Ты сама-то что-нибудь чувствуешь? Не бойся, я до него уже дотрагивался.

– Я и не боюсь. Я сразу что-то почувствовала, только подошла к нему. – Я дотронулась до крышки сундука и тут же отдёрнула руку.

– Что, колдовство? – Спросил Сакатов.

– Да, и не малое. – Я снова прикоснулась к крышке, и острые иголочки заколотили по подушечкам моих пальцев – Сундук и на самом деле не простой. Но мы ведь и так это с тобой знали. Из простого сундука вещи не исчезают.

– Да, знали. И смотри, тут был какой-то механизм, наверное, защёлка. Да, сундук раньше закрывался на задвижку. Дырочки остались.

– Давай откроем. Посмотрим, как у него внутри.

Сакатов осторожно приподнял крышку и навалил её на стенку. Внутри дерево было светлое, как будто доски были свежие, ещё не успевшие почернеть от старости. В сундуке было пусто. Мы осветили все уголки его, но даже мелкого мусора там не было.

– Странно как-то это. – Сакатов провёл рукой по дну сундука – Пока что-то не положишь, ничего оттуда не появляется. А может надо попробовать еду сюда положить? А? Как ты думаешь?

– Откуда я знаю! Давай кусочек хлеба, положим, посмотрим.

– Мне кажется, что последнее послание в виде ветки, говорит о чём-то печальном, вроде как помощь требуется. Ветка травой обмотана, как защитным покровом.

– Тогда, может, одежду положить? Если буквально рассматривать ветку с намотанной травой, то логичнее будет передать тёплые вещи, ночи уже холодные, вдруг там кто-то мёрзнет.

– Оля, а вдруг там что-то злое сидит, а мы тут собираемся его утеплять и кормить? – Сакатов посмотрел на меня – Если то место, за сундуком, тюрьма какой-нибудь злой сущности?

– Я думаю надо положить хлеба немного, и написать послание. – Предложила я.

– О чём?

– О том, что Веры Тимофеевны больше нет, и спросить, кто там. И нужна ли наша помощь. Примерно так.

– А если оно не грамотное?

– Вот и узнаем. Положим рядом с посланием простой карандаш, и чистый листок бумаги.

Вернулась Саша, перелила в ковшик воды, поставила рядом с нами, дала чистую тряпку. Заглянув в сундук, спросила:

– Да, это правильно, насчёт карандаша и бумаги. Если он умеет читать и писать, мы узнаем всё про сундук.

– Если он захочет с нами делиться этим. – Неуверенно добавила я.

Я намочила чистую тряпочку водой и осторожно потёрла под гвоздиком знак. Тряпка моментально стала чёрной от грязи, и перед нашим взором предстал символ, напоминающий знак «параграф», только верхний крючок был наклонен вправо, и справа же была нарисована цифра «4», или буква «ч». Самому знаку моя влажная уборка не повредила, поэтому Саша принесла ещё одну тряпку, и мы с ней стали вдвоём оттирать грязь в верхней части сундука. Там оказались знаки не только под гвоздиками, но и ниже. Верхние знаки были написаны жёлтой краской, а нижние – коричневой. Несколько знаков были написаны красной краской. Но первый же знак, написанный красной краской, стёрся сразу же, как только я провела по нему мокрой тряпкой. Я расстроилась, когда нечаянно уничтожила один знак, и подумала, что таинственные свойства сундука из-за этого могут быть повреждены. После этого мы стали аккуратнее протирать сундук, внимательно разглядывая, какая краска просвечивает из-под чёрного слоя.

После того, как мы отмыли всю переднюю стенку сундука, мы стали разглядывать его боковые стенки, но там не было ни одного знака. Сакатов решил отодвинуть сундук от стены, чтобы разглядеть его заднюю стенку, но как только он подвинул один угол, он вскрикнул, отпустился от сундука и присел.

– Что случилось? – Обеспокоенно спросила я.

– Руке больно стало, будто я её вывернул резко. – Морщась от боли, ответил он. Видя, что я взялась за угол сундука, он вскрикнул – Не трогай! Подожди, Оля, не будем его переставлять.