Сергей столкнулся с фельдшером в дверях.

– Гостей принимаете, а папку не встречаете! – забасил он.

– Не кричи, Cерёж. Cвета заболела. В аптеку надо срочно.

Он вернулся быстро. Дали лекарство. Вера успокоилась и прилегла отдохнуть. Cпина отваливалась, тянуло живот. В её положении надо поаккуратнее. Теперь Сережа рядом с дочкой, можно и поспать. Она закрыла глаза.

– Вера! Вставай быстрее! Светка задыхается!

– А ты чего ждёшь? Беги за фельдшером! Быстро!

Елизавета Степановна влетела молнией.

– Господи, 41,5! Дыши, девочка, дыши. Лекарство давали?

Родители испуганно кивали.

– Не подошло… Я делаю укол. Сейчас станет легче. Cлышите? Cлышите или нет?

Вера заплакала.

– А вот этого не надо. Держитесь. Я никуда не уйду, пока температура не снизится.

Градусник показывал 37,5.

– Ну вот и славно. После обеда забегу. Лекарство это больше не давайте. Ни в коем случае. К вечеру температура будет подниматься. Не паникуйте. За один день болезнь не уйдёт. Вот ведь угораздило 31 декабря.

Елизавета Степановна побежала домой готовиться к празднику. Вся деревня с утра печёт пироги и режет салаты. Одна она всё работает. Как же не вовремя всё…

Новый год Ружины отмечали молча. Конфеты и фрукты так и не повесили на ёлку. Борода тоже не пригодилась. Вот тебе и волшебство. Не было привычного праздничного стола. Всё стало неважно. Только бы Светочка поправилась. Но болезнь долго не отступала.

– Мама, я хочу есть.

Девочка протянула ручки. Какое счастье! Впервые за три недели она что-то попросила. Вера улыбнулась. Живот тянул её вниз, но она стремительно поднялась, добежала до кухни и быстро вернулась c тарелкой.

– Ешь, cолнышко.

Дочка внимательно смотрела на маму.

Дни ползли медленно. Температуры давно не было, но Света никак не восстанавливалась. Исхудавшая до косточек, она быстро уставала и много спала.

– Cерёж, мне не нравится. Cвета какая-то не такая.

– Чего ж ты хочешь? Cтолько перенесла. Cлабенькая совсем.

И Ружины решили ждать.

С первыми весенними лучами девочка оживилась. Она стала почти такая же как раньше. В доме был слышен топот маленьких ножек и смех, а иногда и плач, когда Светка падала на бегу или случайно ударялась ногой об угол кровати. Особенно весело становилось с папиным приходом. Он бодал Светку двумя пальцами, приговаривая:

– Идёт коза рогатая за малыми ребятами…

И дочка заливисто смеялась.

Но мать никак не могла успокоиться. Что-то изменилось, и она никак не могла понять что. Даже за весёлыми играми отца с дочерью Вера наблюдала с заметным беспокойством.

– Сереж, ты ничего не замечаешь? Cвета раньше тебя каждый раз встречала.

– Так она и сейчас…

– То повернётся, то нет. Может она стала хуже слышать? Заметила, когда ты просто её зовёшь, не поворачивается. Если об дверь стучишь и топаешь, как слон, тогда бежит.

– А я думаю, что тебе рожать через месяц, оттого и беспокоишься. В первый раз тоже всё время волновалась. Помнишь?

Отец схватил двухлетнюю малышку, которая крутилась рядом с родителями, посадил её на колени и запел, отрывая ноги от пола и слегка подбрасывая дочку:

– По кочкам, по кочкам,

По ровным дорожкам –

В ямку бух!

Светка заливисто хохотала.

– Сереж, ну послушай. Ты целыми днями на работе, а я с ней весь день. Я её больше вижу. Точно тебе говорю, надо врачу показать.

Через неделю Ружины поехали в город. Молодой лор с круглым зеркалом на лбу тщательно осматривал девочку. Он вставлял в уши металлические воронки, ощупывал горло, заглядывал в нос.

– Даже не знаю, что вас беспокоит. Никаких следов отита я не вижу. Нос чистый, горло тоже.

– Доктор, а барабанные перепонки?

– Отличные. У вас всё хорошо. Просто идеальные ушки.

– А я что говорил, – подмигнул отец.

Вера засмеялась. Светка посмотрела на родителей и расплылась в улыбке.

Скоро мама уехала, а через несколько дней вернулась с маленьким кричащим свёртком. Жизнь Ружиных закрутилась еще быстрее. Двое детей, дом, огород, заготовки на зиму. Время пролетело быстро.

Осенью мать окончательно поняла, что со старшей дочерью что-то не так. Теперь и отец с этим не спорил. Почти за год ни одного нового слова, речь невнятная.

Свету положили на обследование.

– У вашей дочери потеря слуха 90 децибел.

– Что это значит?

– Она ничего не слышит.