Коридор и две обещанные двери нашлись без труда, узкая и широкая. Открытой оказалась ближайшая ко мне, та, что уже. За проемом царил полумрак. Да тут настоящие лабиринты, и нет никаких опознавательных знаков!

Нехорошее предчувствие царапнуло изнутри. Я сделала шаг ко второй двери и ухватилась за холодную металлическую ручку. Выдохнула — и потянула на себя.

Открылась. Светло.

Да что с этими дверями не так?! Или что-то не так с людьми, их запирающими?

Орис предостерегал против самоуправства. Требовал исполнения указаний.

Идти назад или вперед? Очень не хочется выслушивать нотации и угрозы снова. Первая или вторая дверь? Тень или свет?

Прикрываю глаза и вступаю в светлый коридор. Сумерки любят тайны, а мне не нужно сейчас никаких тайн, только ровно и спокойно дожить до вечера. Так, если это нужный путь, где-то должна обнаружиться ведущая вниз лестница, и…

Я поднимаю глаза и замираю, застываю от восхищения. На стене справа висит огромное вышитое полотно. Круг, разделенный на тринадцать — я дважды пересчитываю — секторов четырех цветов. Что-то из чудом сохранившегося в памяти подсказывает: календарь.

Тринадцать равноправных месяцев года по двадцать восемь дней в каждом — по числу тринадцати безымянных богов, создавших этот мир. Цветок в центре, образованный пересечением равных овалов, символизирует один-единственный день во благо всех богов сразу, не принадлежащий никому их них. Месяцы самого длинного периода, холода — Смерти, Гнева, Печали и Безмолвия — вышиты черным и серебром. Сменяющие их месяцы света — Смирения, Сновидения и Жизни. Их цвет голубой. Месяцы жаркого Соловера, дневного светила — Радости, Познания и Страсти. Их цвет — золото. Месяцы ночной Лоуны — Сомнения, Надежды и Забвения. Может, к богу Забвения мне и стоило вознести молитвы? Но боги давно не открывали людям истинных имен, а может, и сами забыли — или же люди утратили их, оттого никакие молитвы не доходили до божественного мира.

Я сжала руками виски. Целитель Лий на корабле капитана Лорка говорил мне, что полностью стереть память легче, чем скрыть. Но я же помню так много, так много…

Что-то мягкое, тёплое касается щиколотки — я отпрыгиваю, даже не понимая, чего или кого именно испугалась. Комок шерсти отпрыгивает от меня тоже, шипит, топорщит густую шоколадного цвета шерсть. Почти кошачья мордочка, длинное вытянутое тело на коротких лапах… святые боги, да их два или три. И все прижимаются к полу, шипят, злобно, яростно вытаращив на меня маленькие черные бусины-глазки, оскалив пасти, небольшие, но вполне зубастые…

— Шан, Тэн, Лир! — я с облегчением увидела приближающуюся ко мне тоненькую женскую фигурку в конце коридора, очевидно, хозяйку злобных пушистых тварей. — Что это с вами? Кто…

Девушка неуловимо, но разительно отличалась от всех увиденных мною прежде людей. Дорогая одежда самого простого, но элегантного покроя — из струящейся матовой светло-зелёной ткани. Кожа бледная, черты лица очень яркие, словно подкрашенные. Светлые волосы уложены в сложную причёску.

Аристократка. Хозяйка.

— Вы кто такая, что происходит? — ошеломленно проговорила леди. — Почему вы их пугаете? Стойте, не двигайтесь, они вас боятся. Они никогда не реагировали так на людей, и…

Не понимая, как вести себя, я поспешно склонила голову, бормоча какие-то извинительные слова, попятилась назад — и ощутила что-то мягкое под ногой. Следом раздался пронзительный визг, и я ощутила острый болезненный укус в голень через чулок. Дернулась, стараясь ускользнуть от зубов неожиданно разъярившегося зверька, пытаясь усмирить трепещущее крыло — и вдруг поймала взгляд стоящей напротив девушки: слишком туманный, почти черный из-за расширившихся зрачков. Юная леди зашаталась на месте, захрипела, хватаясь за горло, а я заметалась вокруг, забыв и о бросившихся врассыпную зверьках, и о крыле.

— Что с вами, леди… Что, что случилось?!

Только этого еще не хватало!

— Там, — прохрипела девушка. — Карман… там… — и осела на пол.

Знать бы еще, где в этом роскошном платье прячется карман! И не оторвут ли мне последнюю руку за ощупывание аристократического тела…

Небольшое уплотнение обнаружилось в районе пояса — я с некоторым трудом извлекла бутылёк с темно-красной жидкостью. Трясущейся рукой — не хватало только еще уронить и разбить стеклянную ёмкость, очевидно, с лекарством — поднесла ко рту и вытащила зубами пробку, ощутив на миг резкий пряный запах и сладковатый вкус.

"Запах гвоздики" — метнулось в голове, перед глазами возникла картинка: нежные лимонно-розовые бутоны на высоком дереве с гладкими зелеными листьями. Я поднесла бутылёк ко рту незнакомой леди. Надеюсь, она именно это имела в виду… Девушка глотнула с трудом и закашлялась, шумно вдыхая воздух, но, кажется, ей стало немного легче, правда, она всё еще полулежала на моих коленях, и в ее приоткрытых глазах осмысленность отсутствовала начисто. А вот дыхание потихоньку выравнивалось, успокаивалось.