В темноте кухне, сидящим за столом в свете толстых свечей напротив Дианы, Родион отчетливо ощущал весь сюрреализм ситуации.

Какой же это бред!

«Ни капельки не меньший, чем уверенность в преследовании собственным персонажем. Или в вещих снах», – ехидно нашептывал внутренний голос.

Лучшее, что мог сделать сейчас Родион – это смириться с творящимся вокруг абсурдом и плыть по течению. Куда-то он точно приплывет.

«Хорошо бы не в психушку», – думал он, глядя, как сосредоточенно перетасовывала карты Диана. – «Было бы славно».

– Что ты хочешь узнать у карт?

Родион со скепсисом покосился на мелькавшие между длинными пальцами картонки.

Ладно, если позориться – то до конца.

– М-м, ладно, – преодолевая внутреннее сопротивление творящемуся абсурду, начал Родион. Абсурду, творившемуся на полном серьезе, если быть точнее. – Есть ли у меня какой-то… экстрасенсорный талант?

Диана на секунду сбилась, и пара карт выпала на стол. Родион посмотрел сначала на них. Потом на приоткрывшую рот Диану. И выгнул бровь.

Диана медленно перевернула карты и испуганно посмотрела на парня. Родион же прищурился.

– Что не так? – вздохнул он. – Я умру?

– Все когда-то умрут, придурок, – Диана погладила подушечкой пальца по первой карте – Родион различил внизу витиеватую подпись "Дурак". Как… символично. – Ты либо сам все прекрасно знаешь, либо тебя виртуозно водят за нос, – она подвинула вторую карту с надписью "Жрица". – И, судя по всему, последнее – более вероятный исход. Тебе встречался в последнее время кто-то, кто… ну, возможно, мог быть… осведомленным? – последнее слово она произнесла так, как будто сама сомневалась в том, что всерьез это произнесла.

Родион проигнорировал пробежавшие от холки до копчика мурашки.

– Это не ответ на мой вопрос.

– Карты тебе его не смогут дать. Во что ты ввязался? – шепотом спросила Диана.

Ах, если бы он и сам знал…

***

Его заперли. Подземная пещера походила на сошедшую со страниц сокровищницу Али-Бабы. Только без сокровищ, но с решетками.

Десятки ящичков шкафа не больше полутора метров были прямо напротив, только руку протяни. Туда бородатый мужик и положил ключ от решетки: словно подразнить решил.

Родион не дотягивался: пара сантиметров, но они все решали.

Паники не было, только раздраженность делила место с нездоровым азартом.

За углом раздавался гул голосов его пленителей.

Как же это все нелепо.

Родион сел на корточки и стал осматривать землю. Может, где-то завалялась палка. И он сможет поддеть ей ящик? Было бы весьма неплохо. Он стал судорожно оглядываться, когда услышал крадущиеся шаги. Родион уверен, не будь он так напряжен и сосредоточен, вряд ли бы различил едва уловимый скрип подошвы о мелкий каменистый грунт.

Родион прижался щекой к холодным прутьям клетки, пытаясь выглянуть за угол. Тени плясали на стене, и все, что оставалось Родиону, это гадать: показалось или нет.

Одна из теней отделилась от прочих, и из-за поворота показалась фигура. Человек оглядывался, крадучись приближаясь к Родиону, пока не оказался прямо перед ним.

Он показался ему до боли знакомым: светлые вьющиеся волосы блестели на свету со спины, но лицо оставалось в тени.

Но даже силуэт отдавался в груди радостным узнаванием.

Родион хотел его окликнуть, имя вертелось на кончике языка.

– Ключ в этом ящике, – ткнул он пальцем в нужный.

Мужчина, замешкавшись на секунду, нашёл ключи и отпер решётку. Та предательски громко скрипнула, но голоса в отдалении не стихли.

Все хорошо.

– Как тебя угораздило? – недоуменно спросили Родиона, и тот пожал плечами. Послышался обречённый смиренный вздох. – Где посылка?

Родион, ни на мгновение не поколебавшись, открыл первый пришедший на ум ящик и достал пакет.

– Вот, – он качнул в руке подарочный пакет с разноцветным букетом радужных конфетти.

Мужчина кивнул:

– А теперь пора убираться отсюда.

Они, согнувшись в три погибели, прокрались к коридору. Мужчина выглянул за угол и махнул рукой, мол, пошли.

Родион уже уверился, что они смогут спокойно уйти, когда за спиной раздалось возмущенное «Эй!», а затем «За ними».

– Бежим!

Родион припустил изо всех сил. Обычно, он так себе бегун, но усталость не наваливалась. И вообще, он чувствовал себя великолепно. Даже нашёл в себе силы спросить: