— Да, — откликнулся я. — Или что-то вроде этого…

Мы зашагали в обратную сторону, прошли небольшой перрон и дальше двинулись уже прямо по рельсам. Кристина шла первой, а я держался в нескольких метрах у нее за спиной. Она казалась задумчивой, а я, наоборот, изо всех сил старался очистить свою голову ото всех мыслей.

— Как ты думаешь, куда ведут эти рельсы? — спросила Кристина, указывая взглядом на тот самый коридор из деревьев, что обступали железнодорожное полотно с обеих сторон.

— В город, наверное… А может куда-то дальше… Единственное, в чем я уверен абсолютно точно — это то, что сейчас не самое подходящее время, чтобы это проверять.

— Да, — откликнулась девушка. — Уже скоро ночь… А я хотела показать тебе еще кое-что.

— Еще одно полуразвалившееся здание? — улыбнулся я, и Кристина рассмеялась.

— На самом деле, да… — отозвалась она. — Даже странно, что сегодня все так выходит.

Я не нашел, что ответить, и поэтому просто промолчал. Дальше мы шли, не говоря ни слова. Через несколько минут мы свернули с рельсов и снова зашагали сквозь лес. Потом была дорога из фонарей и ночь, которая с каждой секундой становилась все темнее. Мы шли в общей сложности минут 7—8 и остановились лишь тогда, когда подошли к небольшому озеру, располагавшемуся прямо у самой границы отельной территории. Даже, несмотря на темноту, я видел тонкую поволоку тумана, плывущую над водой. И глядя на нее, вспомнил вчерашнюю ночь и слова Кристины о том, что это озеро — крайняя точка, до которой она может добраться. Вокруг озера стояло несколько скамеек без спинок. Кристина села на одну из них, но повернулась так, чтобы озеро было не перед ней, а у нее за спиною. И в этот момент я понял, что мы пришли сюда скорее из-за этих скамеек, чем из-за озера.

— Отсюда хороший обзор, — сказала Кристина и как-то загадочно улыбнулась мне. — Я иногда прихожу сюда и представляю, что смотрю какое-то крутое шоу в театре. Ну или что-то похожее…

— Чего мы ждем?

— Других призраков… Ты же хотел на них посмотреть?

Я огляделся по сторонам: на черном полотне ночи примерно в километре передо мной возвышался отель «Мон-Сен-Мишель». Просто отель, который я видел уже десятки раз прежде.

— Я даже не знаю, что ответить…

— Ничего не говори, — ответила Кристина и, придвинувшись ко мне ближе, положила мою руку себе на плечо — так, чтобы оказаться в моих объятиях. — Просто обними меня крепче. И давай наслаждаться моментом.

Я поцеловал ее в висок и в этот момент вдруг очень четко почувствовал, что ее кожа больше не была такой холодной, как прежде. Эта мысль показалась мне странной, но через пару минут перед моими глазами началось нечто такое, что в ту же секунду заставило меня забыть обо всем остальном.

Первым, что я увидел, был крошечный синий огонек в небе над «Мон-Сен-Мишелем». Он походил на падающую звезду, но только она летела не сверху вниз, а двигалась вокруг отеля полукругом. Еще секунду — и к нему присоединился еще один… и еще — пока в небе над отелем не возникло целое светящееся облако. Я смотрел на него и думал, что, наверное, так, спутники в открытом космосе видят сияние галактик. «Мон-Сен-Мишель» был ее центром, а эти огни — десятками незнакомых планет, парящими в едином кольце на фоне бескрайнего темного неба.

Я не знаю, сколько это продолжалось — несколько минут или целый час. Время в этом месте всегда казалось мне немного не таким, как обычно. Я просто глядел на этот круговорот огней в ночном небе. И с каждой секундой все больше и больше ощущал себя его частью.

«Мон-Сен-Мишель» сиял светом бессчётного множества окон. И в эту секунду он больше не казался мне лишь бледной тенью себя прежнего. Скорее наоборот — теперь в его облике была какая-то особая мощь и величие. Как завороженный, я следил за кольцом из огней, что парили над отелем, и заглядывал в окна, каждое из которых теперь излучало свой особый свет. Возможно, это было только обманом зрения: в глубине души я сам понимал, что на таком расстоянии не мог разглядеть за ними ничего подобного… Но в ту секунду я готов был поклясться, что видел в этих окнах людей, обрывки пейзажей или синеву незнакомого неба. Я вспомнил о Юодкранте — придуманном и настоящем. И вдруг вновь попытался представить себе, что скрывалось там — за десятками других дверей и комнат.

Я думал о призраках и множестве оборванных жизней, которые кто-то так и не успел прожить до конца. И пытался понять, чем или кем были эти огни, кружащие сейчас в ночном небе. Эти мысли захватили меня целиком, пока мое внимание вдруг не отвлекло нечто другое. Какое-то касание моей щеки — очень тонкое и едва ощутимое. Я обернулся, и увидел на своей руке чуть ниже сгиба локтя упавшего мотылька, как две капли воды похожего на тех, что я видел накануне. Белые крылья и тело чуть больше швейного наперстка. Он не двигался, и стоило мне пошевелиться, как он очень тихо рухнул вниз, чтобы секунду спустя исчезнуть в мокрой траве прямо у меня под ногами. Я поднял глаза вверх и вдруг заметил в воздухе над собой какое-то едва различимое движение. Ночь была черной, как смоль, но даже в темноте я отчетливо понял, что это было. Рой мотыльков парил в небе прямо у меня над головой, и мне даже не нужно было видеть этого, чтобы понимать, что в этот самый момент они все двигались по направлению к отелю.

— Они летят на свет, — сказала Кристина, провожая взглядом цепочку из мотыльков, тянувшуюся вперед и терявшуюся где-то в ночном небе.

— И погибают сотнями… — добавил я. И Кристина не стала спорить.

— Да… — согласилась она. — Иногда мне кажется, что они летят сюда, даже заранее зная, что умрут.

— Тогда почему они вновь и вновь прилетают в это место?

— Для того, чтобы умереть счастливыми.

Через какое-то время свет в небе над отелем стал постепенно гаснуть. Движение «звезд» сделалось более интенсивным и почти суетливым, а «Мон-Сен-Мишель» теперь напоминал скорее не ядро в центре галактики, а эпицентр огромной светящейся воронки, которая один за другим затягивала в себя те самые летающие огни. Кольцо в небе вытянулось, превратившись в некое подобие перевернутого конуса. Казалось, «Мон-Сен-Мишель» срывает с неба горящие звезды, и поэтому я совсем не удивился, когда через 5 или 10 минут в небе осталась только непроглядная пустота.

Когда все прекратилось, мы с Кристиной остались у озера абсолютно одни. Я видел едва уловимый свет, который исходит от ее кожи, видел ровную аллею из фонарей прямо впереди… Но все остальное вокруг нас тонуло в сумраке. И эта ночь вдруг показалась мне самой темной из всех, которые я видел прежде.

— Ты весь дрожишь! — проговорила Кристина, но в первые секунды я даже не понял, о чем она говорит. Я посмотрел на нее: ее глаза казались встревоженными, и от этого взгляда мне тоже сделалось не по себе. Она коснулась моей щеки, затем сжала ладонь… Но единственным, что сейчас я ощущал абсолютно четко, было тепло ее рук… ТЕПЛО!.. Которого даже близко не было прежде. И в этот момент я вдруг и сам начал чувствовать, что моя кожа сделалась холодной, как лед. Губы дрожали, как будто минуту назад меня достали из ледяной воды. И лишь только сердце в груди продолжало стучать, как сумасшедшее. Бум! Бум! Бум! Бум! Как огромный барабан, отдававшийся эхом внутри моей черепной коробки.