Шрифт:
— Как себя чувствуешь, Бель?! — взволнованно спросил он, делая шаг ко мне.
Я, не ответив на вопрос, крепко сжала кулаки, чтобы побороть рвущиеся наружу чувства. Не помогало. Тогда слегка тряхнула головой, в надежде прогнать ненависть, что поднималась из недр души одновременно со странным желанием укрыться в его ласковых объятиях, что тянулось из самого сердца…
Находиться рядом с бывшим мужем было невыносимо. Он волновал меня своим присутствием, заставлял испытывать давно позабытые, но такие новые для меня после потери памяти чувства.
И это не было навязанной истинностью Богини, потому как никакой связи между нами не существовало. Это было что-то другое… Неужели старые эмоции прорываются сквозь наглухо запертые ритуалом воспоминания?!
— Сколько мы были вместе?! — сквозь зубы процедила, резко переходя к делу, ради которого, собственно, пришла сюда.
Ричард хоть и удивился моему агрессивному настрою, но ответил: — три года, лю… — я прищурилась, и он не стал продолжать, прикрыв рот и недовольно поджав губы в тонкую полоску.
Правильно, ящер. Не хочу ничего подобного от тебя слышать! А ещё бы желательно и не видеть! Потому как тяжело было смотреть в его глаза, наполненные любовью, нежностью, преданностью, теплотой и заботой… и при этом совершенно не понимать, кто для меня этот человек?! Ведь следуя логике и здравому смыслу — никто. Давно никто. Мы разведены и более не являемся истинными или супругами, любовниками или друзьями… Чужие люди! Лишь дракон и ведьма.
— Пф-ф-ф, — недовольно фыркнула. Так сработала защитная реакция. Мне не хотелось показывать бурю, что творилась сейчас в моей душе. Нельзя быть открытой и беззащитной.
Срочно отвлечься! Разозлиться. Я вышла из дома с боевым настроем. Необходимо его придерживаться!
Он сказал — три года. В разговоре с Марком промелькнуло, что искал меня полтора года. Так?! Да!
Выходит, примерно четыре с половиной года назад мы познакомились и начались наши отношения… Срок полностью совпадает с предположениями Чарльза… Значит, меня отравили, когда я была с ним! Глаза ослепила ярость. Так-то лучше! Накрутить себя оказалось довольно просто. Из яркого коктейля испытываемых эмоций отчётливо выделились злость и ненависть.
А дальше всё стало происходить словно в замедленном действии. Я делаю ещё один шаг к Ридели, невинно улыбаюсь, поднимаю руку, слегка замахиваюсь и… отпускаю звонкую пощёчину, оставляющую красный след на его лице.
Глава 43. Пощёчина. Срыв. Правда
Белла Миррен
И… отпускаю звонкую пощёчину, оставляющую красный след на его лице.
Но мне этого мало, потому что в голове набатом звучат фразы: «Он обманул! Растоптал! Обидел! Предал!»
Откуда вдруг возникли эти мысли?!
Я со всей силой колочу дракона в грудь, к которой он меня крепко прижимает, стараясь удержать от падения. Выплёскиваю всё, что накопилось за несколько часов нашего «знакомства». И всё невысказанное — позабытое между нами. Призываю магию, но она отказывается вредить ему. Почему?!
Ридели терпит, не останавливает, позволяет мне делать всё, что мне сейчас хочется! А сам лишь успокаивает, гладит по спине и волосам и шепчет какие-то нежности. Утверждает, что любит и никогда не отпустит. Всё исправит… Сделает всё возможное и невозможное, но вернёт нашу любовь и восстановит доверие.
Что я творю?! Разве это что-то изменит?! Пожалуй, нет, но становится немного легче. Агрессия постепенно исчезает, и я беру себя в руки.
— Отпусти, Ричард, — говорю на выдохе.
Прежде чем выполнить просьбу, он с шумом втянул воздух в районе моей макушки и на несколько секунд прижал меня крепче. Я услышала, как с наслаждением замурчал его дракон, будто был неимоверно счастлив и доволен кратковременной близостью… Неужто ящеры и так умеют?! Мурчать как ласковые котята?! Не знала… Или знала, но забыла.
Как же я устала ничего не понимать и не помнить. Совершенно запуталась в своих эмоциях и желаниях…
Вырываюсь из нежных объятий, отступаю назад, но продолжаю стоять достаточно близко к мужчине.
— Ты знал, что меня отравили ядом вёха?! — тычу пальцем в его твёрдую вздымающуюся грудь.
Взгляд невольно начинает скользить от мощной груди, вряд ли пострадавшей от моих ударов, к широким плечам, дёрнувшемуся кадыку, далее следует к пухлым приоткрытым губам, прямому носу и нахмуренным бровям. В глаза я принципиально не смотрю, так как не уверена, что смогу вновь выдержать всю гамму чувств, которую они отражают словно зеркала его души и сердца.