Мы немного приходим в себя от неожиданного писка подъездной двери. Алексей разрывает поцелуй и обнимает меня крепче – только сейчас понимаю, что одна его рука уже давно под моей футболкой, а вторая залезла за пояс юбки. Хорошо хоть, не задрано ничего.

Прячу горящее лицо на крепкой груди. Даже не вижу, кто там вышел из подъезда, только слышу удаляющиеся шаги. Зато чувствую, как потряхивает мужчину.

– Что же ты со мной делаешь? – вибрирующий шёпот отзывается во мне тяжестью внизу живота.

– По-моему, ты уже спрашивал, – поднимаю к нему лицо.

– Ответ пока не нашёлся, – Алекс опять склоняется к моим губам, прихватывает нижнюю, слегка прикусывает, потом ведёт от подбородка к шее и ямочке между ключицами, заставляя задыхаться и сильно сжимать ноги.

– Тебе ведь вроде бы… на работу, – я сама не соображаю, что говорю.

– И ты считаешь, что я сейчас уйду от тебя, от вот такой вот, ради какой-то работы? – он тяжело дышит. – Ты хочешь, чтобы я ушёл?

Меня саму тоже трясёт. От возбуждения, от нетерпения, от волнения… и страх в глубине души всё-таки есть. Но…

– Нет, не хочу, – выговариваю непослушными губами.

– Маруся, ты понимаешь, что ты сейчас говоришь? – Алексей вдруг отстраняется. – Я же не дам тебе сбежать и больше не оставлю тебя в покое!

– Не оставляй, – вырывается у меня со стоном.

Очередной поцелуй, который сносит крышу. Мне не дают даже сделать вдох, воздуха не хватает, ноги у меня подкашиваются, но упасть не дают крепкие мужские руки, которые, кажется, просто везде.

– Хорошая моя, любимая девочка, ангел мой, – Алекс всё-таки отлипает от моих губ, но тут же прислоняется лбом к моему, – я не хочу, чтобы ты пожалела о своём решении.

– Не пожалею, – с трудом сдерживаюсь, чтобы не застонать, потому что его руки продолжают гулять по моему телу, находя такие точки, о существовании которых я сама не подозревала до сегодняшнего дня.

– Пойдём в дом, – он тянет меня за собой. – Хватит бесплатное представление для соседей устраивать.

Уже у квартиры забирает из моих дрожащих рук ключи, сам открывает дверь. Я на трясущихся ногах прохожу внутрь и только разворачиваюсь, как меня подхватывают под бёдра и усаживают на комод прямо в коридоре.

– Сладкая моя, – хриплый шёпот невольно заставляет выгнуться, а Алекс вдруг опускается на колени между моих разведённых ног.

– Что ты делаешь?!

– Тс-с-с, не нервничай так, – его руки пробираются под юбку, сминая и задирая ткань, а потом я вздрагиваю от влажного поцелуя на внутренней стороне бедра.

У меня непроизвольно вырывается стон, хотя лицо пылает от стыда. Никто никогда… В наш первый и единственный раз мы до такого не добрались.

– Не надо… – шепчу умоляюще.

– Ты сама не представляешь, как ты красива… – Алекс подцепляет кружевные трусики и, заставив меня приподняться, стаскивает их вниз, – …везде красива!

А затем прижимается губами прямо к чувствительному бугорку, и я не могу сдержать не то что стон, а почти крик.

Его губы и язык вытворяют такое, от чего хочется умереть, а ещё хочется, чтобы он продолжал и никогда не останавливался. То медленные и мягкие, то быстрые и жёсткие движения подводят меня к самому краю, а потом решительно выталкивают за этот самый край, одновременно продолжая крепко удерживать в надёжных объятиях.

Прихожу в себя я не сразу. Можно подумать, что меня временно лишали возможности видеть и слышать. Первое, что ощущаю – немного шершавые ладони, продолжающие мягко поглаживать меня по бёдрам и талии.

– Ты невероятна, ангел мой, – низкий срывающийся голос вдруг заставляет почувствовать неловкость. – Только не смущайся, – мужчина чутко реагирует на мою внезапную зажатость, – это было самое прекрасное зрелище, какое я только видел.

– Я… – начинаю шёпотом, не зная, что сказать, – а ты… то есть, ну…

– Мне приятна твоя забота, радость моя, – негромкий смех заставляет волоски по всему телу встать дыбом, – но есть кое-какое препятствие для продолжения.

– В смысле? – растерянно поднимаю на него глаза.

– Ты ведь не предохраняешься? – полувопросительно смотрит на меня Алекс.

Медленно качаю головой, и он удовлетворённо улыбается, кивает сам себе, тянется и легко целует меня в губы. Недоумённо свожу брови, не понимая, чему тут радоваться, но задать этот вопрос мужчине не успеваю.