Алекс уже бывал здесь, да и… не только бывал. Но сейчас, когда он вместе с нашим сыном что-то обсуждает в детской, чувствуется, что мы самая настоящая семья. И мне как будто неловко от этих мыслей. Да, Алекс признавался в любви, и говорил, что дороже нас у него никого нет, и поехал знакомиться с родителями… Но всё равно я, как идиотка, всё время думаю, что предложения мне он не делал. А вдруг… не сделает? Мало ли, может, он считает, что раз мы будем жить вместе, то это и не обязательно?

Тьфу ты! Я так загружаюсь дурацкими размышлениями, что вместо двух ложек сахара сыплю в тесто для блинов две ложки соли! Приходится выбросить несъедобную заготовку и начать заново. Хорошо хоть вовремя спохватилась.

– Милая, тебе помочь чем-нибудь? – ко мне сзади подходит Алекс, кладёт ладони мне на плечи.

– Лучше сядь и отдохни, – отвечаю, не отвлекаясь от теста. – Или вообще приляг. Тебе вредно долго ходить. А что, Матвей тебя уже отпустил?

– Он сказал, что должен сделать какой-то сюрприз, – улыбается мужчина.

Сюрприз и в самом деле оказывается самым настоящим сюрпризом. Когда я уже заканчиваю с блинами, Матвей притаскивает на кухню рисунок.

– Мама! Дядя Лёша! Смотрите!

На альбомном листе под ярко-жёлтым солнцем с кучей лучей нарисованы три инопланетянина с огромными головами и кривыми глазами, зато с улыбками от уха до уха. Да, навыки рисования у моего сына те ещё…

– Смотри, мама, это ты, – Матвей тычет пальцем в одну фигуру со светлыми волосами, напоминающими взрыв на макаронной фабрике, потом во вторую, с чёрной шевелюрой. – Дядя Лёша, а это ты! И я между вами! Вот, мы за руки держимся и гуляем, видите?

У меня перехватывает горло, и судя по блестящим глазам Алекса, у него слова тоже застревают где-то там же.

– Очень красиво, – наконец выговаривает он хрипловатым голосом. – Отличный рисунок.

– Давайте его сюда повесим! – Матвей прицепляет листок к холодильнику магнитной прищепкой. – Мама, а блинчики скоро будут готовы?

– Да, милый, можешь идти мыть руки, – киваю ребёнку, и он уносится в ванну.

Алекс встаёт, подходит поближе, рассматривая шедевр сына. Потом переводит взгляд на меня.

– Ну копия, – хмыкает негромко, и я прыскаю в ответ. – Знаешь, я сейчас безумно хочу тебя поцеловать, – продолжает тихо.

– Матвей вернётся через секунду, – шепчу в ответ.

– Ты подумала, когда мы ему скажем? – он смотрит серьёзно.

– Я… не знаю, – растерянно пожимаю плечами. – Давай всё немножко устаканится, и ты будешь чувствовать себя лучше, и вообще…

– Хорошо, – помедлив, отвечает Алекс. – Только, Маруся, тянуть я не хочу.

Киваю, но тут наш разговор прерывает вернувшийся Матвей.

С приближением вечера я пытаюсь сообразить, как бы так извернуться, чтобы Алекс мог спокойно лечь спать в моей комнате, но Матвей сам решает этот вопрос, серьёзно объяснив нам обоим, что дяде Лёше необходима ровная поверхность для сна. Я про себя благословляю Никиту, который явно по наущению своей супруги провёл моему сыну краткий ликбез перед нашим отъездом из больницы.

Ребёнок, взбудораженный всем происходящим, долго не может заснуть, и я почти час читаю ему на ночь, чтобы успокоить. А когда наконец выхожу из детской, обнаруживаю, что и Алекс вырубился, не дождавшись меня.

Хотя вообще неудивительно. Он ещё даже близко не восстановился. Поэтому аккуратно, чтобы не потревожить, укладываюсь рядом с ним и отключаюсь сама.

С утра, ещё толком не проснувшись, чувствую лёгкие прикосновения. Пальцы ведут по скуле, щеке, подбородку, спускаются к шее, поглаживают ключицы, но дальше не заходят. Открываю глаза и улыбаюсь мужчине.

– Доброе утро, – говорю, тоже протягивая руку и гладя его по щеке, чувствуя под подушечками пальцев отросшую за ночь щетину.

– Доброе утро, – он переплетает свои пальцы с моими. – Пора будить Матвея? Ты говорила, ему в детский сад сегодня.

Тянусь за телефоном, брошенным на тумбочке, чтобы проверить время.

– Нет, ещё слишком рано, – качаю головой. – Он вчера поздно заснул, пусть поспит ещё, и так-то тяжело встаёт по утрам. Да и есть перед садиком всё равно отказывается, их там кормят завтраком.

Мы молчим минуту.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю тихонько.

– Как человек на жёсткой диете перед накрытым банкетным столом, – хмыкает Алекс и морщится.

– Оу, – тяну, опустив глаза вниз, а потом предвкушающе улыбаюсь.

– Ангел, я по твоему лицу вижу, ты что-то задумала, – он улыбается в ответ.

Глава 22

Алексей

Маруся смотрит на меня так, что дыхание перехватывает. Если бы не эти чёртовы рёбра, которые до сих пор реагируют на любой вздох поглубже…