– А что есть варианты? – спрашиваю мрачно, убирая лифчик в комод.

Моё воображение само по себе начинает подкидывать пошлые картинки с утроенной скоростью, а низ живота снова наливается приятным вязким теплом.

Чёрт бы тебя побрал, старый фокусник!

– Могу помочь тебе скинуть наеденные калории, – открыто улыбается Адриан.

Он надо мной издевается, догадываюсь я.

– Вот ещё, – морщусь отворачиваясь. – Не думай, что я теперь буду всё время с тобой трахаться, Андрей.

Подхватываю пижаму и отправляюсь в душ.

– Ц-ц-ц, – раздаётся цоканье сзади. – Как жаль, Вера. Обращайся если что.

– И вообще, – злюсь. – Мог бы и сказать, что всё это представление из-за того, что мне грозит опасность. Не нужно делать из меня дуру и разыгрывать героя-любовника. Со мной этот фокус не пройдёт.

В полном негодовании открываю дверь в ванную комнату и слышу за спиной:

– Блядь. Терпеть не могу журналистов.

Глава 15. Адриан.

– Это не рыбалка, а целая наука, – усмехаюсь, озираясь по сторонам. – У нас с отцом было всё гораздо проще. Речка и пара удочек.

Водитель и охранник Умарова установили на озере небольшую палатку-куб. Стоянку определяли с помощью эхолота, тут же разместили газовую плитку.

– Времена меняются, Адриан. Я люблю зимнюю рыбалку. Кстати, гораздо больше, чем летнюю, – замечает Камиль Рустамович.

– Почему? – удивляюсь.

– За прямой контакт с хищной рыбой. Ближе, чем летом. Чувствуешь её вес, как она брыкается и хочет жить. Азарт и чувство победы вырастают.

– Кажется, я понимаю о чём вы.

Обычно приятный Умаров становится немного агрессивным. По бизнесовому. Порой глядя на него, я задавался вопросом, как он мог противостоять бандитам и отморозкам и выстроить империю по добыче золота такой отлаженной и полностью легальной.

Сейчас убедился – мог.

– Вы не думайте, – становится серьёзным и продолжает тихо. – Я человек традиционных восточных взглядов. Меня с детства учили, что настоящий победитель – это тот, кто победил врага, который атакует изнутри. Поэтому агрессия – первое с чем я всю жизнь работаю.

– Интересно, – киваю, пытаясь унять озноб.

Как же в этой России холодно! Твою мать! Они уже все победители по жизни, клянусь.

– Почему вы решили продать бизнес, Камиль Рустамович?

– Потому что я люблю своё дело, – улыбается с мудростью в глазах. – А оно должно работать. У меня уже нет сил. Ни моральных, ни физических. Человеческая жизнь конечна, но она продолжается в детях. А нашему с Лейсян сыну прииск неинтересен.

– Вас расстроило данное обстоятельство?

– Не скажу, что я не думал об этом.

– Каждый мужчина мечтает о сыне, – замечаю тихо. – Наверное, как раз для продолжения сделанного.

– Да, соглашусь с вами. С Феликсом у нас неплохие отношения. Парень он добрый, понимающий, но творческий, – качает головой. – Ветер в голове у него. Художник, он так видит. На все мои уговоры выучиться на нормальную профессию, сын только улыбался.

– Да… Конфликтов не избежать.

– Не скажу, что они были крупными. Я умею слышать. Это важное качество для любых отношений.

– Согласен.

– Выпьем чаю, Адриан Макрис. Настоящий сибирский сбор с брусникой. Думаю, ещё немного помучаю вас и отправимся домой к нашим женщинам. Да и Феликс должен уже подъехать.

Феликс, черт возьми.

Разве так бывает, что ещё ни разу человека не видел, а он уже бесит?.. Ждать беды от этого писаря.

«Феликс такой замечательный» – вспоминаю как эти слова пропевает мелодичный голос. Напряжение в паху вырастает. Полночи не спал, чувствуя, что она за спиной тоже не спит. Ворочается, мается.

Знаю, что тоже хочет.

Но никогда в этом не признается. Потому что гордая, блядь.

Вера Стоянова – гордячка, каких поискать. Независимая, если что-то решила, хоть разбейся – будет стоять на своём.

Вспоминая события двухлетней давности, сжимаю кулаки.

Сказать, что жалею – нет. Ни о том, что как телок на веревочке поехал за Стояновой в Россию, ни о том, что встретил здесь семейство Ставридисов и немного узнал про историю своей семьи.

Даже о том, что случилось потом – не жалею. Знакомство с Умаровыми только подогревает отсутствие каких бы то ни было сожалений. Женщина, прежде чем любить, должна мужчину уважать, а если этого нет – то и семьи не получится.